Почти 25 лет прошло после страшного события, повергшего в шок весь мир. Отголоски этой катастрофы века еще долго будут бередить души людей, а ее последствия еще не раз коснутся человека. Катастрофа на Чернобыльской АЭС – почему она произошла и чем чреваты для нас ее последствия?
Почему произошла чернобыльская катастрофа?
До сих пор нет однозначного мнения о том, что послужило причиной катастрофы на Чернобыльской АЭС. Одни утверждают, что причина в бракованном оборудовании и грубейших ошибках при строительстве АЭС. Другие видят причину взрыва в сбое работы циркуляционной системы водоснабжения, которая обеспечивала охлаждение реактора. Третьи убеждены, что всему виной оказались проводимые на станции в ту зловещую ночь эксперименты по допустимой нагрузке, во время которых произошло грубое нарушение правил эксплуатации. Четвертые уверены, что если бы над реактором находился защитный бетонный колпак, построением которого пренебрегли, такого распространения радиации, случившегося в результате взрыва, не было бы.
Скорее всего, это ужасное событие произошло из-за совокупности перечисленных факторов – ведь каждый из них имел место быть. Человеческая безответственность, действие «на авось» в вопросах, касающихся жизни и смерти, и намеренное сокрытие информации о произошедшем со стороны советских властей привело к последствиям, результаты которых долгим эхом будут аукаться не одному поколению людей во всем мире.
Чернобыльская катастрофа. Хроника событий
Взрыв на Чернобыльской АЭС случился глубокой ночью 26 апреля 1986 года. На место происшествия была вызвана команда пожарных. Смелые и отважные люди, они были шокированы увиденным и по зашкалившим счетчикам радиации сразу догадались о том, что произошло. Однако думать было некогда – и команда из 30 человек бросилась на борьбу с бедствием. Из защитной одежды на них были обычные каски и сапоги – конечно, они никоим образом не могли уберечь пожарных от огромных доз радиации. Этих людей уже давно нет в живых, все они в разное время умерли мучительной смертью от поразившего их рака..
К утру пламя потушили. Однако по всей территории атомной станции были разбросаны излучающие радиацию куски урана и графита. Самое страшное, что советские люди не сразу узнали о катастрофе, произошедшей на Чернобыльской АЭС. Это позволило сохранять спокойствие и предотвратить панику – именно этого и добивались власти, закрыв глаза на то, какой ценой обернется для людей их неведение. Ничего не ведающее население еще целых два дня после взрыва преспокойно отдыхало на территории, которая стала смертельно опасной, выезжало на природу, к речке, теплым весенним днем подолгу находились на улице дети. И все впитывали в себя огромные дозы радиации.
А 28 апреля была объявлена полная эвакуация. 1100 автобусов колонной вывозили население Чернобыля, Припяти и других близлежащих населенных пунктов. Люди бросили свои дома и все, что в них находилось – с собой им разрешили взять только удостоверения личности и еду на пару дней.
Зона радиусом в 30 км была признана зоной отчуждения, не пригодной для жизни человека. Вода, скот и растительность на этой территории были признаны непригодными к употреблению и несущими опасность для здоровья.
Температура в реакторе в первые дни достигала 5000 градусов – к нему нельзя было подойти. Над АЭС висело радиоактивное облако, которое трижды обогнуло Землю. Чтобы прибить его к земле, реактор бомбили с вертолетов песком и поливали водой, однако эффект от этих действий был мизерный. В воздухе оказалось 77 кг радиации – будто сто атомных бомб одновременно было сброшено на Чернобыль.
Возле ЧАЭС был выкопан огромный ров. Его заполнили остатками реактора, кусками бетонных стен, одеждой рабочих-ликвидаторов катастрофы. В течение полутора месяцев реактор был полностью запечатан бетоном (т.н. саркофаг) во избежание утечки радиации.
В 2000 году Чернобыльская АЭС была закрыта. До сих пор ведутся работы над проектом «Укрытие». Однако требуемых денег на него у Украины, для которой Чернобыль стал печальным «наследством» от СССР, нет.
Трагедия века, которую хотели скрыть
Кто знает, как долго скрывало бы советское правительство произошедший «инцидент», если бы не погода. Сильные ветры и дожди, так некстати прошедшие по Европе, разнесли радиацию по всему миру. Больше всего «досталось» Украине, Белоруссии и юго-западным областям России, а также Финляндии, Швеции, Германии, Великобритании.
Впервые невиданные цифры на счетчиках уровня радиации увидели сотрудники атомной станции в Форсмарке (Швеция). В отличие от советского правительства, они поспешили сразу же эвакуировать всех людей, живущих в прилегающей территории, прежде чем установили, что проблема – не в их реакторе, а предполагаемым источником исходящей угрозы является СССР.
А ровно через двое суток после того, как ученые Форсмарка объявили радиоактивную тревогу, президент США Рональд Рейган держал в руках снимки места катастрофы на Чернобыльской АЭС, сделанные искусственным спутником ЦРУ. То, что было изображено на них, заставило бы ужаснуться даже человека с очень устойчивой психикой.
В то время как периодические издания всего мира трубили об опасности, возникшей в результате Чернобыльской катастрофы, советская пресса отделалась скромным заявлением о том, что на ЧАЭС имел место быть «несчастный случай».
Чернобыльская катастрофа и ее последствия
Последствия Чернобыльской катастрофы дали знать о себе в первые же месяцы после взрыва. Люди, проживавшие на территориях, прилежащих к месту трагедии, умирали от кровоизлияний и апоплексических ударов.
Пострадали ликвидаторы последствий аварии: из общего числа ликвидаторов в 600 000 около 100 000 человек уже нет в живых – они умерли от злокачественных опухолей и разрушения системы кроветворения. Существование других ликвидаторов не назовешь безоблачным – они страдают от многочисленных заболеваний, в том числе онкологических, расстройств нервной и эндокринной системы. Эти же проблемы со здоровьем имеют многие эвакуированные, пострадавшее население прилегающих территорий.
Ужасны последствия Чернобыльской катастрофы для детей. Задержка в развитии, рак щитовидной железы, психические расстройства и снижение сопротивляемости организма ко всем видам болезней – вот что ожидало детей, подвергшихся облучению.
Однако самым страшным является то, что последствия Чернобыльской катастрофы коснулись не только людей, живущих в то время. Проблемы с вынашиванием беременности, частые выкидыши, мертворожденные дети, частое рождение детей с генетическими отклонениями (синдром Дауна и др.), ослабленным иммунитетом, поражающее количество больных лейкемией детей, увеличение количества онкобольных – все это отголоски катастрофы на Чернобыльской АЭС, конец которым наступит еще нескоро. Если наступит…
От Чернобыльской катастрофы пострадали не только люди – все живое на Земле почувствовало на себе смертельную силу радиации. В результате Чернобыльской катастрофы появились мутанты – рожденные с различными деформациями потомки людей и животных. Жеребенок с пятью ногами, теленок с двумя головами, рыбы и птицы неестественно огромных размеров, гигантские грибы, новорожденные с деформациями головы и конечностей – фото последствий Чернобыльской катастрофы являются ужасающими свидетельствами человеческой халатности.
Урок, преподнесенный человечеству Чернобыльской катастрофой, не был оценен людьми. Все так же небрежно мы относимся к собственной жизни, все так же стремимся по-максимуму выжать из богатств, дарованных нам природой, все необходимое нам «здесь и сейчас». Кто знает, быть может, катастрофа на Чернобыльской АЭС стала началом , к которому человечество идет медленным, но верным путем...
Фильм о Чернобыльской катастрофе
Всем заинтересовавшимся советуем посмотреть полнометражный документальный фильм "Битва за Чернобыль". Это видео можно посмотреть прямо здесь онлайн и бесплатно. Приятного просмотра!
Другое видео ищите на youtube.com
26 апреля 1986 года произошла Чернобыльская катастрофа. Последствия данной трагедии ощущаются во всём мире до сих пор. Она породила множество удивительных историй. Ниже представлены десять историй, которые Вы наверняка не знали о последствиях Чернобыльской катастрофы.
Захороненное село Копачи
После аварии на Чернобыльской атомной электростанции (АЭС) и эвакуации жителей прилегающей территории власти приняли решение полностью захоронить село Копачи (Киевская область, Украина), которое было сильно загрязнено радиацией, дабы не допустить её дальнейшее распространение.
По приказу правительства было снесено целое поселение, за исключением двух зданий. После этого все обломки закопали глубоко в землю. Тем не менее, такой шаг лишь усугубил ситуацию, поскольку радиоактивные химические вещества попали в местные грунтовые воды.
В настоящее время территория бывшего села Копачи поросла травой. Единственное, что от него осталось – это предупреждающие знаки радиационной опасности, которые стоят возле каждого места, где было захоронено то или иное здание.
Причиной Чернобыльской аварии стал успешный эксперимент
Эксперимент с использованием реактора 4-го энергоблока, непосредственно приведший к катастрофе, на самом деле был призван улучшить безопасность его эксплуатации. Чернобыльская АЭС имела дизельные генераторы, которые продолжали питать насосы системы охлаждения, даже когда сам реактор отключался.
Тем не менее, между выключением реактора и достижением генераторами полной мощности была одна минута разницы – период, который не устраивал операторов атомной электростанции. Они модифицировали турбину таким образом, чтобы она продолжала вращаться после отключения реактора. Без согласования с вышестоящими органами директор Чернобыльской АЭС решил запустить полномасштабное испытание данной функции безопасности.
Однако в ходе проведения эксперимента мощность реактора упала ниже ожидаемого уровня. Это привело к нестабильности реактора, чему успешно противостояли автоматизированные системы.
И хотя испытание удалось, сам реактор пережил мощный всплеск энергии, от которого у него в буквальном смысле снесло крышу. Так произошла одна из самых страшных катастроф в истории человечества.
Чернобыльская атомная электростанция продолжала работать до 2000 года
После того как были прекращены работы по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС, Советский Союз продолжил эксплуатировать остальные реакторы вплоть до своего распада и провозглашения независимости Украины. В 1991 году власти Украины заявили о том, что через два года полностью закроют Чернобыльскую АЭС.
Однако хроническая нехватка энергии вынудили украинское правительство отложить закрытие атомной электростанции. Тем не менее, денег на оплату труда работников АЭС у страны не было, поэтому ежегодно на Чернобыльской атомной электростанции происходило, как минимум, 100 инцидентов, связанных с безопасностью. В 2000 году, спустя 14 лет после Чернобыльской катастрофы, президент Украины под сильным давлением со стороны лидеров других стран, наконец, принял решение навсегда закрыть АЭС. В обмен ему пообещали один миллиард долларов на строительство двух новых ядерных реакторов. Деньги выделили, но ни реакторов, ни денег...
В 1991 году на Чернобыльской АЭС произошёл второй пожар
Учитывая грубые нарушения правил техники безопасности, плохое обслуживание и недостаточную профессиональную подготовку персонала Чернобыльской атомной электростанции, неудивительно, что после катастрофы 1986 года здесь произошла ещё одна трагедия на одном из оставшихся паровых генераторов.
В 1991 году на Чернобыльской АЭС начался пожар после того, как паровые турбины, производящие электрическую энергию на 2-м реакторе, перевели на плановое техническое обслуживание. Необходимо было отключить реактор, однако вместо этого автоматизированные механизмы случайно выполнили его перезагрузку.
Всплеск электрической энергии вызвал пожар в турбинном зале. Из-за высвобождения накопленного водорода произошло возгорание крыши. Часть её обвалилась, однако огонь удалось потушить до того, как он успел распространиться на реакторы.
Последствия Чернобыльской катастрофы дорого обходятся национальным бюджетам
Поскольку катастрофа носила радиоактивный характер, на защиту зоны отчуждения, переселение людей, оказание медицинской и социальной помощи пострадавшим и многое другое изначально ушло огромное количество денежных средств.
В 2005 году, почти двадцать лет спустя после катастрофы, украинское правительство продолжало тратить 5-7 процентов национального бюджета на программы, связанные с Чернобылем, после прихода к власти нового президента Порошенко расходы резко сократились. В соседней Беларуси власти в первый год после распада Советского Союза тратили более 22 процентов национального бюджета на возмещение расходов, касающихся последствий Чернобыльской трагедии. Сегодня данная цифра уменьшилась до 5,7 процентов, однако это всё равно много.
Очевидно, что государственные расходы в этом плане будут неустойчивыми в долгосрочной перспективе.
Миф о храбрых водолазах
И хотя огонь, образовавшийся в результате первого взрыва, удалось ликвидировать достаточно быстро, под руинами реактора продолжало оставаться расплавленное ядерное топливо, которое представляло собой огромную угрозу. Если бы оно вступило в реакцию с охлаждающей жидкостью (вода) под реактором, то это могло бы уничтожить весь объект.
Согласно легенде, трое водолазов-добровольцев перед лицом смертельной радиации осуществили погружение в бассейн с водой, располагавшийся под реактором, и осушили его. Вскоре после этого они умерли, однако им удалось спасти жизни миллионов людей. Реальная история куда более приземлённая.
Трое мужчин действительно спустились под реактор, чтобы осушить бассейн, однако уровень воды в подвале здания был всего по колено. Кроме того, они точно знали, где находится клапан для слива воды, поэтому выполнили задание без каких-либо сложностей. К сожалению, тот факт, что они в скором времени умерли - это правда.
Шведские радиационные детекторы
В тот день, когда произошла Чернобыльская катастрофа, на шведской атомной электростанции «Форсмарк» сработал сигнал «Радиационная опасность». Были активированы аварийные протоколы и произведена эвакуация большинства работников. Почти сутки шведские власти пытались установить, что происходит на «Форсмарк», а также прочих ядерных объектах скандинавских стран.
К концу дня стало ясно, что вероятный источник радиации находился на территории Советского Союза. Власти СССР лишь спустя три дня сообщили миру о том, что произошло на Чернобыльской АЭС. В итоге северные страны получили значительную часть Чернобыльской радиации.
Зона отчуждения превратилась в заповедник
Вы можете подумать, что зона отчуждения (огромная территория вокруг Чернобыльской атомной электростанции, запрещённая для свободного доступа) представляет собой нечто вроде ядерной пустыни. На самом деле это не так. Чернобыльская зона отчуждения фактически превратилась в заповедник дикой природы. Поскольку люди здесь больше не охотятся, в зоне отчуждения процветают все виды животных, начиная от волков и заканчивая полёвками и оленями.
Чернобыльская катастрофа оказала негативное воздействие на этих животных. Под влиянием радиации многие из них претерпели генетические мутации. Однако с момента трагедии прошло уже три десятилетия, поэтому уровень радиации в зоне отчуждения неуклонно снижается.
Советский Союз попытался задействовать роботов в ходе ликвидации последствии аварии на Чернобыльской АЭС
Радиация погубила жизни тысяч смелых людей, которые принимали участие в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Советские власти отправили им на помощь 60 роботов, однако высокий уровень радиоактивности мгновенно уничтожал их. Также в ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС были задействованы дистанционно управляемые бульдозеры и модифицированные луноходы.
Некоторые роботы были устойчивы к радиации, однако вода, которую использовали для их обеззараживания, приводила их в негодность после первого же использования. Тем не менее, роботы на 10 процентов (эквивалент пяти сотням работников) смогли сократить число людей, необходимое для ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС.
У Соединённых Штатов Америки были роботы, которые могли бы лучше советских справиться с работами по ликвидации последствий аварии на Чернобыльской АЭС. Но поскольку отношения между СССР и США были напряжёнными, Америка не стала отправлять своих роботов в Чернобыль.
Самосёлы
Вы удивитесь, узнав, что в Чернобыльской зоне отчуждения спустя десятилетия после катастрофы продолжают жить люди. Дома большинства из них находятся в десяти километрах от 4-го энергоблока АЭС. Тем не менее, эти люди, преимущественно пожилого возраста, до сих пор подвергаются воздействию высокого уровня радиоактивных веществ. Они отказались от переселения и остались брошенными на произвол судьбы. В данный момент государство не оказывает самосёлам никакой помощи. Большинство из них занимаются сельским хозяйством и охотой.
Многим самосёлам уже исполнилось по 70-80 лет. На сегодняшний день их осталось очень мало, поскольку старость не щадит никого. Как ни странно, но те, кто отказался покидать Чернобыльскую зону отчуждения, в среднем живут на 10-20 лет дольше людей, которые после аварии на АЭС переехали в другие места.
Много было рассказано про взрыв на Чернобыльской АЭС, много легенд и слухов ходит про это место, вот и я решил собрать вещи и поехать в зону отчуждения посмотреть на эту легенду своими глазами. Главной трудностью для меня стало перебраться через границу с Украиной. Взаимоотношения между нашими странами довольно напряженные, поэтому мне пришлось проникать на территорию соседнего государства с помощью небольшого количества взяток.
Приехав в Киев, я оставил свои вещи в гостинице, а сам взял с собой все необходимое и отправился непосредственно в саму «зону отчуждения».
Доехать мне нужно, было до села Пески, а там уже добираться до самого Чернобыля. По приезду на место со мной заключили договор, что никаких претензий в случае ухудшения моего здоровья я предъявлять не буду, оно и понятно, радиоактивный фон в некоторых местах довольно высок, и если я вляпаюсь куда-нибудь это будут только мои проблемы.
Экскурсоводов я нашел себе довольно легко, идти одному по пусть плохо, но охраняемой территории довольно опасно. Суммарно я заплатил своим гидам 200$ и нас повели на экскурсию.
Маршрут для всех туристов один для всех, выбираются максимально не радиоактивные тропы, по которым можно без проблем ходить, не надевая на себя специальную защиту.
Первое что бросается в глаза это конечно таинственный отголосок СССР на всей территории. Заброшенные дома, площадки, кладбища. Практически самобытная природа, где в лесу можно встретить вполне обычных зверей, в отличие от городской живности этих ни кто не трогает и поэтому размножаться и расширять территорию своего обитания они могут без проблем.
Первым объектом, который встретился нам, была Ильинская церковь. Вполне себе хорошо сохранившиеся сооружение в отличие от остальных здание практически не изменилось. В 30-е годы его пытались снести, но местные жители смогли отстоять церковь и теперь она считается одним из символов мертвого города.
До аварии количество жителей находилось на уровне 12-13 тысяч человек, сейчас же там живут только работники вахты и люди поселившиеся здесь самостоятельно. Каждое строение, каждый памятник напоминает про последствия катастрофы. В честь МЧС, которые устраняли последствия аварии, воздвигнут памятник, к сожалению, практически все члены команды погибли от дозы радиации.
Как я и говорил всю территорию зоны в 30 км, охраняют МВД Украины, сотрудников сильно не хватает, поэтому поймать всех удается не всем.
В Припяти течет река, некоторые «особые» граждане даже попытались в ней искупаться, но экскурсовод вовремя их останавливает, здесь все пропитано радиацией. Чернобыльская АЭС выбросила в воздух около 50 тонн вредных веществ, они загрязнили окружающую среду больше чем Хиросима с её атомным взрывом.
Там же, у Чернобыльской АЭС виднеется тот самый четвертый блок, который накрыт уже прогнившим саркофагом. Сейчас поверх старого будет сооружаться новый, но тогда его еще не было и можно было издалека увидеть трубу со зданием третьего энергоблока, который часто запечатлен на фотографиях.
Гуляя по тропам очень хочется отойти от них и посмотреть город с другого ракурса, но, увы, можно вступить в радиоактивное пятно. В самой Припяти, после аварии город был настолько загрязнен, что дома пришлось сносить и, выкапывая под каждый отдельный котлован ровнять здание с землей.
Нас пускали в некоторые многоэтажки которые невозможно было снести ввиду их размера и там мы смогли обнаружить остатки обычной жизни советских людей: почетные грамоты, детские игрушки и прочую утварь которая была почти у каждого жителя СССР.
- 26. 04. 2016
Нина Назарова собрала отрывки из книг об аварии, ее последствиях, погибших родственниках, панике в Киеве и суде
Авария
Книга двух спецкоров «Известий», написанная по горячим следам, ушла в печать меньше чем через год после катастрофы. Репортажи из Киева и зоны поражения, ликбез о действии радиации, осторожные комментарии врачей и непременное для советской печати заключение «уроки Чернобыля».
Дежурство по пожарной охране АЭС нес третий караул. Целый день караул проводил время в соответствии с обычным распорядком: теоретические занятия в учебном классе, практические - под руководством лейтенанта Владимира Правика на строящемся пятом энергоблоке. Потом играли в волейбол, смотрели телевизор.
В третьем карауле дежурил Владимир Прищепа: «Я ушел спать в 23 часа, потому что позже надо было заступать дневальным по части. Ночью я услыхал взрыв, но не придал ему значения. Через одну-две минуты прозвучала боевая тревога…»
Вертолеты ведут дезактивацию зданий Чернобыльской атомной электростанции после аварииНа стремительно развивавшиеся события в первые секунды не обратил особого внимания и Иван Шаврей, который в этот момент находился на посту возле диспетчерской:
«Мы стояли втроем, разговаривали, как вдруг - мне так показалось - послышался сильный выброс пара. Мы это не приняли всерьез: похожие звуки раздавались и до того дня неоднократно. Я собирался уходить отдыхать, как вдруг сработала сигнализация. Кинулись к щиту, а Легун пробовал выйти на связь, но никакой связи не было… Тут и произошел взрыв. Я бросился к окну. За взрывом последовал мгновенно следующий взрыв. Я увидел огненный шар, который взвился над крышей четвертого блока…»
(Андрей Иллеш, Андрей Пральников. Репортаж из Чернобыля. М., 1987.)
Родственники
Роман Светланы Алексиевич - лауреата Нобелевской премии по литературе 2015 года - построенный в жанре истории эмоций на устных свидетельствах простых людей. Все они, независимо от рода занятий и степени вовлеченности в катастрофу, осмысляли и переживали трагедию.
«… Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли. Всегда вдвоем. Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила… Не представляла… Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу - какой-то шум. Крики. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».
Читайте также фоторепортер и журналист Виктория Ивлева побывала внутри 4-го реактора ЧАЭС
Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все словно светилось… Все небо… Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть оттого, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали огонь, а он полз. Поднимался. Сбрасывали горящий графит ногами… Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар…
Четыре часа… Пять часов… Шесть… В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать… Его любимые работы… Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит .)
Пострадавший от аварии на Чернобыльской АЭС на лечении в шестой клинической больнице Минздрава СССР
Фото: Владимир Вяткин/РИА Новости
Семь часов… В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины:
Пропусти меня!
Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо.
Держу ее:
Только посмотреть.
Ладно, - говорит, - тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут.
Я увидела его… Отекший весь, опухший… Глаз почти нет…
– Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они выпили хотя бы по три литра.
Но он не пьет молоко.
Сейчас будет пить.
Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют. Умрут. Но никто тогда этого не знал…
В десять утра умер оператор Шишенок… Он умер первым… В первый день… Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все - первые.
Спрашиваю:
Васенька, что делать?
Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок.
Я - беременная. Но как я его оставлю? Просит:
Уезжай! Спасай ребенка! -
Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим».
(Светлана Алексиевич. Чернобыльская молитва. М., 2013)
Ликвидация последствий
Воспоминания офицера запаса, призванного для ликвидации аварии и проработавшего 42 суток в эпицентре взрыва - на третьем и четвертом реакторах. Дотошно описан сам процесс ликвидации последствий - что, как, в какой последовательности и каких условиях делали люди, а также, тем же сдержанным тоном, все мелкие подлости руководства: как экономили на средствах защиты и их качестве, не желали выплачивать ликвидаторам премии и цинично обходили с наградами.
«Нас вызвали для отправки в военные лагеря сроком на сто восемьдесят суток, отправка сегодня в двенадцать часов. На мой вопрос, можно ли было предупредить хотя бы за сутки, ведь не военное же время (мне нужно было отправить жену с шестимесячным ребенком к ее родителям в город Ульяновку Кировоградской области. Даже за хлебом до магазина идти полтора километра по пересеченной местности - дорога грунтовая, подъемы, спуски, да и с маленьким ребенком женщине в чужом селе не справиться), мне был дан ответ: “Считайте, что это военное время - вас берут на ЧАЭС”. <…>
Авария на Чернобыльской АЭС. Проезд и проход запрещен
Фото: Игорь Костин/РИА Новости
Нам предстояло работать в помещениях четвертого реактора. Была поставлена задача - построить две стены из мешков с цементным раствором. <…> Мы стали замерять уровень радиации. Стрелка дозиметра отклонялась вправо и зашкаливала. Дозиметрист переключил прибор на следующую градуировку шкалы, при которой снимаются более высокие уровни радиации. Стрелка по-прежнему отклонялась вправо. Наконец она остановилась. Сделали замеры в нескольких местах. В конце подошли к противоположной стене и выставили штатив для замера к проему. Стрелка зашкалила. Мы вышли из помещения. Внизу посчитали средний уровень радиации. Он составлял сорок рентген в час. Подсчитали время работы - оно составляло три минуты.
Читайте также Корреспондент «Таких дел» накануне 30-й годовщины Чернобыля побывал в зоне чернобыльского поражения в Тульской области
Это время нахождения в рабочем помещении. Чтобы забежать с мешком цемента, уложить и выбежать из помещения, достаточно примерно двадцати секунд. Следовательно, каждому из нас нужно было появиться в рабочем помещении десять раз - принести десять мешков. Итого, на восемьдесят человек - восемьсот мешков. <…> Лопатами быстро накладывали раствор в мешки, завязывали, помогали поднять на плечи и бегом наверх. Поддерживая мешок на плечах правой рукой, левой цеплялись за перила и бегом по ступенькам преодолевали высоту примерно восьми-девятиэтажного дома. Маршевые лестницы здесь были очень длинные. Когда выбегал наверх, сердце просто выскакивало из груди. Раствор просачивался сквозь мешок и стекал по всему телу. Забежав в рабочее помещение, мешки укладывали так, чтобы они друг друга перекрывали. Так укладывают кирпичи при строительстве дома. Уложив мешок, бегом друг за другом спускаемся вниз. Встречные бегут вверх, напрягаясь изо всех сил, цепляясь за перила. И опять все повторялось. <…>
Респираторы были как грязные мокрые тряпки, но у нас для замены их не было. Мы и эти выпрашивали для работы. Почти все сняли респираторы, потому что невозможно было дышать. <…> Впервые в жизни пришлось узнать, что такое головная боль. Поинтересовался, как себя чувствуют остальные. Те, кто был уже две, три недели и больше, сказали, что у всех к концу первой недели по прибытии на станцию начинаются постоянные головные боли, слабость, першение в горле. Заметил, что когда ехали на станцию, и она была уже видна, то всегда в глазах у всех не хватало смазки. Мы жмурились, глаза как будто высыхали».
(Владимир Гудов. 731 спецбатальон. М., 2009.)
Добровольцы
Интернет-самиздата с воспоминаниями ликвидаторов и очевидцев аварии на ядерном реакторе достаточно много - такие истории собраны, например, на сайте people-of-chernobil.ru. Автор мемуаров «Ликвидатор» Сергей Беляков, химик по образованию, поехал в Чернобыль добровольцем, провел там 23 дня, а позже получил американское гражданство и нашел работу в Сингапуре.
«В начале июня я добровольно пришел в военкомат. Как у «секретоносителя со степенью», у меня была бронь от сборов в Чернобыле. Позже, когда в 87-88 годах наступила проблема с кадрами офицеров-запасников, хватали всех без разбора, но шел 86-ой, страна все еще была милостива к своим остепененным сыновьям… Молодой капитан в дежурке райвоенкомата, не поняв сначала, сказал, мол, мне нечего волноваться - меня не призывают и не будут призывать. Но когда я повторил, что хочу ехать по своей воле, посмотрел на меня, как на умалишенного, и указал на дверь кабинета, где усталый майор, вытащив мою карточку учета, без выражения сказал:
На кой х.. ты туда прешься, шо тебе дома не сидится?
Крыть было нечем.
Группа специалистов направляется в зону Чернобыльской атомной электростанции для ликвидации последствий аварии
Фото: Борис Приходько/РИА Новости
Так же невыразительно он сказал, что повестка придет по почте, с ней надо будет снова прийти сюда, получить предписание, проездные документы, и - вперед.
Моя карточка перекочевала в новенькую папку с завязками. Дело было сделано.
Последующие за этим дни ожидания были наполнены болезненным выискиванием хоть каких-то новостей о конкретном месте сборов, о том, чем занимаются на станции «партизаны», об их быте… Мать интересовало главным образом последнее. Однако я, хлебнув однажды из войскового «сборового» котелка, радужных иллюзий на этот счет не питал.
Но ничего нового об участниках спецсборов ни в прессе, ни по ТВ не сообщалось».
(Сергей Беляков. Ликвидатор. Lib.ru)
Быт
«Чернобыль. Живы, пока нас помнят» - с одной стороны, сборник поздних воспоминаний ликвидаторов и ученых, работавших в Чернобыле, примечательных бытовыми подробностями (научная сотрудница Ирина Симановская, например, вспоминает, что аж до 2005 года проходила с найденным в куче мусора в Припяти зонтиком), а с другой - фоторепортаж: как выглядела зона в начале 2010-х.
Диктор после небольшой паузы продолжил: «Но употреблять спирт и вино нельзя», опять небольшая пауза: «Потому что они вызывают опьянение». Вся столовая утонула в смехе
« Приехали в Киев, отметили командировки и отправились на пассажирском катере в Чернобыль. Прямо там переоделись в белую спецодежду, которую взяли с собой из Курчатовского института. На пристани нас встретили товарищи и отвели в местную больницу, в отделение гинекологии, где жили “курчатовцы” и коллеги из Киевского института ядерных исследований. Поэтому нас в шутку называли гинекологами. Это, может, и смешно, но я поселился в предродовой палате номер шесть.
Украинская ССР. Ликвидаторы аварии
Фото: Валерий Зуфаров/ТАСС
Кстати, в столовой был забавный случай. Людей там всегда было много, всегда радио работало. И вот диктор читает лекцию о продуктах, которые способствуют выведению радионуклеотидов из организма человека, и в том числе, говорит диктор: «помогают выводить радионуклеотиды спиртосодержащие продукты, вино». В столовой мгновенно наступила тишина. Ждут. Что же скажет дальше? Диктор после небольшой паузы продолжил: «Но употреблять спирт и вино нельзя», опять небольшая пауза: «Потому что они вызывают опьянение». Вся столовая утонула в смехе. Гогот стоял неимоверный».
(Александр Купный. Чернобыль. Живы, пока нас помнят. Харьков, 2011)
Радиационная разведка
Мемуары радиационного разведчика Сергея Мирного - книга в редком жанре веселых и циничных баек о Чернобыле. В частности, начинаются воспоминания с пятистраничного рассказа о том, как радиация влияет на кишечник (подсказка: как слабительное), и какую гамму душевных переживаний при этом испытывал автор.
« Первым делом в Чернобыле “радиационно разведывали” территорию АЭС, населенные пункты, дороги. Потом по этим данным населенные пункты с высокими уровнями эвакуировали, важные дороги до тогда терпимого уровня отмыли, знаки “Высокая радиация!” где надо поставили (они очень нелепо смотрелись, эти знаки, внутри самой зоны; писали б уже “Особо высокая радиация!”, что ли), на АЭС те места, где люди скапливаются и передвигаются, наметили и отмыли… И взялись за другие участки, за те работы, что стали на этом этапе неотложными. <…>
… Забор можно протянуть так, а можно этак. “Так” он будет короче, а какие там уровни? Если высокие, то, может, протянуть его иначе - по низким уровням? Больше столбов и колючей проволоки потратим (хрен с ним, с деревом и железом!), но при этом люди получат меньшие дозы? Или хрен с ними, с людьми, новых пришлют, а древоматериалов и колючки сейчас не хватает? Вот так все вопросы решаются - должны, по крайней мере, решаться - в зоне радиоактивного заражения. <…>
Легковой автомобиль, выезжающий из зоны чернобыльской катастрофы, проходит дезактивацию на специально созданном пункте
Фото: Виталий Аньков/РИА Новости
Я уж не говорю про села - для них уровень гамма-радиации был тогда вопросом жизни и смерти - в самом прямом смысле: больше 0,7 миллирентгена в час - смерть: село выселяют; меньше 0,7 - ну, живите пока… <…>
А как она делается, эта карта? И как выглядит?
Достаточно обыкновенно.
На обычную топографическую карту наносится точка - место замера на местности. И надписывается, какой уровень радиации в этой точке… <…> Потом точки с одинаковыми значениями уровня радиации соединяют и получают “линии одинакового уровня радиации”, похожие на обычные горизонтали на обычных картах».
(Сергей Мирный. Живая сила. Дневник ликвидатора. М., 2010)
Паника в Киеве
« Жажда информации, которая ощущалась здесь, в Киеве, да и, наверное, везде - чернобыльское эхо без преувеличения всколыхнуло страну, - была просто физической. <…>
Неясность обстановки… Тревоги - мнимые и реальные… Нервозность… Ну скажите, как можно было обвинять тех же беженцев из Киева в создании паники, когда по большому счету напряженность обстановки родили не в последнюю очередь мы сами, журналисты. А точнее, те, кто не давал нам реальной информации, кто, строго указуя перстом, говорил: “Совершенно ни к чему газетчикам знать, скажем, подробно о радиационном фоне”. <…>
Особенно запомнилась мне старушка, сидевшая на лавочке под деревьями во дворе пятиэтажного дома. Подбородок ее был ярко-желтым - бабушка пила йод.
“Что же вы делаете, мамаша?” - бросился я к ней.
Эвакуация населения из 30-километровой зоны Чернобыльской АЭС. Жительницы Киевской области прощаются друг с другом и со своими домами, 1986 год
Фото: Марущенко/РИА Новости
И она мне объяснила, что лечится, что йод очень полезный и совершенно безопасный, потому что запивает она его… кефиром. Бабуся протянула мне для убедительности полупустую бутылку из-под кефира. Растолковать ей что-либо я так и не смог.
В тот же день выяснилось - в киевских клиниках больше совсем не радиационных больных, в них много людей, пострадавших от самолечения, в том числе с обожженным пищеводом. Сколько же сил потребовалось потом и газетам, и местному телевидению для того, чтобы развеять хотя бы эту нелепость».
(Андрей Иллеш, Андрей Пральников. Репортаж из Чернобыля)
Городское управление Припятью
Советское руководство, как на местном, так и на государственном уровне, в истории с Чернобылем принято ругать: за медленную реакцию, неподготовленность, сокрытие информации. «Летопись мертвого города»- свидетельство с той стороны. Александр Эсаулов на момент аварии был зампредседателем Припятского горисполкома - иначе говоря, мэром Припяти - и рассказывает о ступоре, напряженной работе и специфике управления эвакуированным городом.
« Проблем возникло такое множество, они были такие нетипичные, что просто руки опускались. Мы работали в уникальных, исключительных условиях, в каких не работала ни одна мэрия мира: мы работали в городе, которого нет, городе, который существовал только как административная единица,
Читайте также Этих людей с разных континентов объединяет одно: они родились в один день с Чернобылем
как определенное количество ставших враз нежилыми жилых домов, магазинов, спортивных сооружений, из которых очень скоро выветрился терпкий запах человеческого пота, и навсегда вошел мертвящий запах заброшенности и пустоты. В исключительных условиях и вопросы были исключительные: как обеспечить охрану оставленных квартир, магазинов и других объектов, если находиться в зоне опасно? Как предотвратить пожары, если отключать электричество нельзя, - ведь сразу не знали, что город покинут навсегда, а в холодильниках оставалось очень много продуктов, дело-то ведь было перед праздниками. Кроме того, очень много продуктов было в магазинах и на торговых складах, и что с ними делать, тоже было неизвестно. Как быть, если человеку стало плохо, и он потерял сознание, как было с телефонисткой Мискевич, работавшей на узле связи, если обнаружена оставленная парализованная бабушка, а медсанчасть уже полностью эвакуирована? Куда девать выручку из магазинов, которые еще с утра работали, если банк деньги не принимает, потому что они “грязные”, и, между прочим, совершенно правильно делает. Чем кормить людей, если последнее работавшее кафе “Олимпия” брошено, так как поваров не меняли более суток, а они тоже люди, и у них дети, а само кафе разгромлено и разграблено дочиста. Людей в Припяти оставалось порядочно: еще работал завод “Юпитер”, выполняя месячный план, потом там проводился демонтаж уникального оборудования, которое оставлять было нельзя. Оставались многие работники станции и строительных организаций, которые принимают активное участие в ликвидации аварии - им пока просто негде жить. <…>
Вид на город Припять в первые дни после аварии на Чернобыльской АЭС
Фото: РИА Новости
Как заправить машины, если талоны и путевки остались в зоне с такими высокими уровнями, что туда и на минуту заходить небезопасно, а автозаправщик приехал то ли из Полесского, то ли из Бородянки, и у него за отпущенный бензин, естественно, потребуют отчет по всей форме - там же пока не знают, что у нас самая настоящая война!»
(Александр Эсаулов. Чернобыль. Летопись мёртвого города. М., 2006)
Журналисты «Правды» в 1987 году
Репортажи журналиста «Правды» 1987 года, примечательные в качестве незамутненного образца кондового советского газетного стиля и безграничной веры в Политбюро - что называется, «так плохо, что уже хорошо». Сейчас такого уже не делают.
« Вскоре мы, специальные корреспонденты «Правды» – М. Одинец, Л. Назаренко и автор, – решили и сами организовать рыбалку на Днепре, учитывая сложившуюся обстановку, на сугубо научной основе. Без ученых и специалистов теперь не обойтись, не поверят, а потому на борту «Финвала» собрались кандидат технических наук В. Пыжов, старший ихтиолог из НИИ рыбного хозяйства О. Топоровский, инспектора С. Миропольский, В. Заворотний и корреспонденты. Возглавил нашу экспедицию Петр Иванович Юрченко - человек известный в Киеве как гроза браконьеров, которых, к сожалению, еще немало на реке.
Вооружены мы по последнему слову техники. К сожалению, не удочками и спиннингами, а дозиметрами. <…>
Задание у нас все-таки особое - проверить, можно ли рыболовам, у которых открытие сезона в середине июня, спокойно заниматься любимым делом – ловить рыбу, загорать, купаться, короче говоря, отдыхать. А что может быть прекраснее рыбалки на Днепре?!
Слухов, к сожалению, много… Мол, «в воду заходить нельзя», «река отравлена», «рыба теперь радиоактивная», «у нее надо отрезать голову и плавники», и т. д. и т. п. <…>
В 1986 году группа иностранных корреспондентов посетила Макаровский район Киевской области, в населенные пункты которого были эвакуированы жители из района Чернобыльской АЭС. На снимке: иностранные журналисты наблюдают за тем, как ведется дозиметрический контроль на открытых водоемах
Фото: Алексей Поддубный/ТАСС
С первых дней аварии, бывая в ее зоне, мы могли досконально изучить все, что связано с радиацией, прекрасно поняли, что напрасно не стоит рисковать своим здоровьем. Мы знали, что Минздрав УССР разрешил купаться, а потому, прежде чем заняться рыбалкой, с удовольствием выкупались в Днепре. И поплавали, и повеселились, и сфотографировались на память, правда, публиковать эти снимки не решились: не принято показывать корреспондентов в таком виде на страницах газеты… <…>
И вот рыбы уже разложены на столе, стоящем вблизи кормы теплохода. И Топоровский начинает священнодействовать над ними со своими приборами. Дозиметрические исследования показывают, что ни в жабрах, ни во внутренностях щуки, сома, судака, линя, карася, ни в их плавниках, хвосте никаких следов повышенной радиации нет.
«Но это только часть операции, - весело уточняет районный рыбинспектор С. Миропольский, принимавший активное участие в дозиметрии рыб. - Теперь их надо сварить, поджарить и скушать»
«Но это только часть операции, - весело уточняет районный рыбинспектор С. Миропольский, принимавший активное участие в дозиметрии рыб. - Теперь их надо сварить, поджарить и скушать».
И вот уже из камбуза доносится аппетитный аромат юшки. Едим по две, по три миски, а остановиться не можем. Хороши и жареные судак, караси, лини…
Уезжать с острова не хочется, но надо - вечером договорились о встрече в Чернобыле. Возвращаемся в Киев… А через несколько дней разговариваем с Ю. А. Израэлем, председателем Госкомитета СССР по гидрометеорологии и контролю природной среды.
«Нас тоже замучили вопросами: можно ли купаться? Ловить рыбу? Можно и нужно!.. И очень жаль, что вы сообщаете о своей рыбалке уже после нее, а не заранее – обязательно поехал бы с вами!»
(Владимир Губарев. Зарево над Припятью. Записки журналиста. М., 1987)
Суд над руководством ЧАЭС
В июле 1987 года состоялся суд - к ответственности привлекли шестерых членов руководства атомной электростанции (слушания шли в полузакрытом режиме, материалы отчасти выложены на pripyat-city.ru). Анатолий Дятлов - заместитель главного инженера ЧАЭС, с одной стороны, пострадавший при аварии - из-за облучения у него развилась лучевая болезнь, а с другой - признанный виновным и осужденный на десять лет колонии. В своих воспоминаниях он рассказывает, как выглядела чернобыльская трагедия для него.
« Суд как суд. Обычный, советский. Все было предрешено заранее. После двух заседаний в июне 1986 года Межведомственного научно-технического совета под председательством академика А.П. Александрова, где доминировали работники Министерства среднего машиностроения, - авторы проекта реактора - была объявлена однозначная версия о виновности оперативного персонала. Другие соображения, а они были и тогда, отбросили за ненадобностью. <…>
Здесь кстати упомянуть о статье. Осудили меня по статье 220 Уголовного кодекса УССР за неправильную эксплуатацию взрывоопасных предприятий. В перечне взрывоопасных предприятий в СССР атомные электростанции не значатся. Судебно-техническая экспертная комиссия задним числом отнесла атомную электростанцию к потенциально взрывоопасным предприятиям. Для суда этого оказалось достаточно, чтобы применить статью. Здесь не место разбирать взрывоопасные или нет атомные электростанции,- устанавливать задним числом и применять статью Уголовного кодекса явно незаконно. Да кто укажет Верховному Суду? Было кому, он и действовал по их указке. Что угодно будет взрывоопасным, если не соблюдать правила проектирования.
И потом, что значит потенциально взрывоопасный? Вот советские телевизоры исправно взрываются, ежегодно гибнет несколько десятков человек. Их куда отнести? Кто виноват?
Подсудимые по делу об аварии на Чернобыльской атомной электростанции (слева направо): директор ЧАЭС Виктор Брюханов, заместитель главного инженера Анатолий Дятлов, главный инженер Николай Фомин во время судебного процесса
Фото: Игорь Костин/РИА Новости
Камнем преткновения для советского суда стал бы иск за гибель телезрителей. Ведь при всем желании не обвинишь телезрителей, что сидели перед телевизором без касок и бронежилетов. Обвинить предприятие? Государственное? Это значит - государство виновато? Советское-то? Суд такого извращения принципов никак не перенесет. Человек виновен перед государством - это да. А если нет, то никто. Семь десятков лет наши суды только в одну сторону гайку крутили. Сколько последних лет идет разговор о самостоятельности, независимости судов, служении закону и только закону.
Чернобыль-1. Последствия
Сергей, откуда берутся снимки детей-мутантов, которые обошли все газеты?
Саверский: "130 000 человек были отселены из зоны. Многие чернобыльцы до сих пор живут в отдельных районах, держатся отчужденно. Многие, так и не прижившись на новом месте, запили. Водка сегодня стоит дешевле Боржоми... Это серьезная социальная проблема. Два года назад наши врачи заявили, что мутации происходили от алкоголизма, курения, а не от последствий радиации. Детский дом под Киевом, где были сфотографированы дети с различными отклонениями, существовал и до Чернобыльской аварии. Что касается проблем со здоровьем - 3.2 миллиона человек до сих пор проживают на зараженной в той или иной степени территории, из них 700 000 - дети. У ликвидаторов аварии различных заболеваний в 2.8 раз больше среднего показателя, а у "чернобыльских" родителей больные дети рождаются в 3.6 раза чаще... А мутации - все относительно. Возьмем, скажем, деревья - есть в зоне места, где хвоя у сосен была в два раза длиннее, зараженные грибы были, но, в общем, не очень большие...
Что скажете о людях, которые пробираются на пикники в зону? Говорят, если на могильниках палатку не разбивать, оно и не смертельно...
Смертельных доз радиации в зоне не осталось, или места охраняются. Но тем не менее, кончиться это может плохо. Вдохнешь ты, скажем, радиоактивную частицу. Она попадет в легкие. 5 сантиметров легочной ткани отомрут, она опустится ниже, и так далее. Возникнет раковая опухоль, рак кишечника, да мало ли... Тут, когда мы сидим в комнате в Чернобыле, это еще ничего. А на улице - это уж как ветер подует.
А почему территорию зоны отчуждения не очистили до конца? На что ушли эти 130 миллиардов долларов с 86-го по 2000 год, помимо пособий пострадавшим?
Пятна цезия разбросаны на десятки километров. Ты предлагаешь выкорчевать весь этот лес? Для всех Чернобыль вроде как закончился, как будто его больше не существует. Каждый раз со сменой министров меняется и политика... А зараженные материалы продолжают растаскивать. В Полесье я разговаривал с местным населением, говорю: "Зачем вы себе здоровье гробите, в зону лезете?" А они: "Раньше тут были колхозы, была работа. А сейчас работы нет. Вот продам я этот металл, и будет детям хлеб..." Может, если превратить зону в заповедник с соответствующей охраной, люди сюда не полезут...
А за что, кстати, вы так "Сталкера" не любите?
Я очень люблю Стругацких, но "Сталкер" - это, простите, фантазии неуравновешенного человека....
Андрей Сердюк, бывший министр здравоохранения, ныне - директор Института гигиены и медицинской экологии АМН Украины, после аварии говорил о необходимости эвакуации Киева. "Сегодня трудно сказать, что тогда делали правильно, а что - нет. Это была самая серьезная радиоактивная катастрофа в истории человечества, и дай бог, чтобы она была последней. Даже в Хиросиме больше людей погибли от самого взрыва, от температуры, от взрывной волны, а не от радиации, а Чернобыль - это сотни хиросим. Киеву еще повезло - в первые дни ветер со станции дул на Белорусию.
И тем не менее...
В мае 1986-го я каждый день выкладывал на стол министра здравоохранения вот эти докладные. Вот, пожалуйста: 1 мая 100 человек уже были госпитализированы с лучевой болезнью, 2 мая радиоактивный фон в Киеве был 1100 микрорентген в час, в сто раз выше нормы. А во время первомайской демонстрации на Крещатике дозиметр показал 3000 микрорентген в час. Вода, молоко - во всем радиационный фон был выше нормы. При этом нам приходилось собирать эту информацию по крупицам, потому что Москва, перекрыв зону, твердила, что все в порядке. Норвежцы, шведы, финны передавали информацию о радиоактивном фоне, а мы практически ничего не знали. Сегодня трудно сказать, что тогда было правильно, и что неправильно. От дозиметров было мало толку - погода менялась, и замеры могли стать неактуальными уже через несколько минут. Мы брали кровь у эвакуированных из зоны, проверяли людей на наличие лучевой болезни. Симптомы пострадавших от радиации не совпадали с описанным в учебниках, дозиметры зашкаливало, так что сегодня никто не может с точностью сказать, какие дозы радиации мы тогда получили.
Вроде я врач, но и мы были тогда такими дураками. После аварии, когда мы поехали в зону проверить обстановку, мы там вышли на дороге закусить, разложили бутерброды на капоте машины... Все вокруг было заражено, во рту стоял привкус железа, но солнышко светило, погода была чудная, Москва как раз сообщила, что через несколько месяцев четвертый энергоблок будет восстановлен и на станции завершат строительство новых энергоблоков. Людей отселяли всего на несколько километров от станции. Только потом, когда поняли, насколько серьезно заражена территория - начали выселять их дальше...
В те дни обсуждался план эвакуации Киева. Мы пытались как-то оценить происходящее, дать прогноз дальнейшего распространения радиации, - чтобы в Москве решили, насколько необходимо эвакуировать трехмиллионный город. В основном, конечно, участники комиссии пытались смягчить прогнозы. Академик Ильин, ведущий ученый в сфере радиоактивной безопасности, сказал мне тогда: "То, что я увидел в Чернобыле, не приснится в самых страшных снах". И 7 мая, когда в 11 ночи должны были принять это решение, после бесконечных переписываний черновика, в рекомендации напечатали: "Радиоактивный фон в Киеве представляет опасность", - а снизу от руки было приписано: "Не очень..." Перспектива эвакуировать огромный город представлялась тогда не менее страшной... Может быть, американцы при катастрофе таких масштабов и решились бы эвакуировать население. У нас же предпочли просто завысить радиоактивную норму.
И все же 15 мая из Киева вывезли свыше 650 000 детей, - вначале - на 45 дней, потом - на два месяца. Этим самым их избавили от тех доз радиации, которые получали взрослые. Но даже через четыре с половиной месяца радиоактивный фон в Киеве был в 4-5 раз выше нормы.
В чем трагедия Чернобыля? В том, что туда посылали молодых людей, часть которых погибли, часть стали инвалидами. Единственное, в чем повезло тогда Украине - что авария произошла во времена Советского Союза, потому что ни одна страна самостоятельно не справилась бы с такой катастрофой. По всему СНГ сегодня рассеяны около 900 тысяч ликвидаторов. Если бы Украине пришлось с этим бороться самостоятельно, мы бы просто похоронили все молодое поколение.
Ликвидаторы, которые репатриировались в Израиль, должны требовать компенсацию не от Израиля, а от России, потому что она несла ответственность за этот эксперимент. Сегодня, когда уже нет СССР, мы в Украине не в лучшем положении, чем ваши ликвидаторы...
Считается, что сотни тысяч людей пострадали не от радиации, а от стресса.
Душевное здоровье - не менее важный фактор. Миллионы живут в стрессовом состоянии уже 17 лет, в постоянном страхе за здоровье детей, - и большинство "чернобыльцев" действительно страдают от вегето-сосудистых заболеваний, нарушений нервной системы.
Профессор Иван Лось, руководитель лаборатории радиоэкологии Научного центра радиационной медицины:
"По мнению МАГАТЭ, если нет радиационного загрязнения, так и проблем нет... Но это не так - люди живут в постоянной депрессии, в апатии, с ощущением обреченности. И мы не знаем, как с этим бороться. Что можно сказать молодой девушке, которая боится рожать детей, и говорит: "Я не знаю, сколько мне осталось жить"? Прибавьте к этому еще политическую нестабильность, тяжелую экономическую ситуацию - все это в совокупности влияет на физическое и моральное состояние людей. Сегодня, когда речь идет о реабилитации зараженных земель, нужно думать и о том, как построить там заводы, чтобы люди не страдали еще и от безработицы. Если снять какие-то факторы стресса, риск того, что проявятся последствия радиации, становятся меньше. Тогда мы не знали, что на стресс надо обращать не меньше внимания, чем на собственно радиацию. Бояться радиации и ее последствий - это нормальная человеческая реакция. И когда происходит такая катастрофа, выясняется, что мы создали опасные технологии, будучи совершенно неспособными справляться с их возможными последствиями. Это заколдованный круг. Без атомной энергии мы не можем повысить уровень жизни, - скажем, сегодня 50% энергии Украина получает с 4 действующих АЭС. Но атомные технологии - не для бедных, потому что переработка отходов требует десятков миллиардов долларов.
Как вы оцениваете ситуацию сегодня?
Сегодня население делится на две части: те, кто не хотят больше об этом слышать, они хотят зарабатывать и жить. Эта категория меня, как специалиста, не беспокоит, потому что они смотрят в будущее. Вторая половина говорит: "Вы нам всегда врали, я вам не верю", - так что даже если ты приведешь им 10 профессоров, они все равно предпочтут накручивать друг друга слухами... Иногда, когда мы встречаемся с людьми, которые боятся есть овощи со своего огорода - нам приходится перед ними есть клубнику, пить молоко, - чтобы они поверили, что это не опасно. Нужно менять методику разъяснительной работы с населением, но это требует затрат, а денег нет.
Почему населению после аварии запрещено было продавать счетчики Гейгера?
Лось: "Люди покупали приборы сами, на черном рынке. Батарейки скоро заканчивались, или они ломались, и люди не знали, что с ними дальше делать. Для того, чтобы это было действенным - счетчик должен быть качественным, замеры должны делать специалисты".
Есть ли способы и, главное, резон, бороться с радиофобией?
Логика не всегда помогает. Как-то ко мне пришел председатель колхоза, и говорит: "Моя жена хочет переехать подальше от Чернобыля, а у меня работа, дом... Что делать?" Я ему честно сказал, что там, куда он собирается ехать, природный радиоактивный фон выше, но если его жене станет от этого легче - пусть едет. И он в итоге переехал. Сегодня даже само слово "Чернобыль" вызывает раздражение, страх. Не атомные сстанции вообще, а конкретно чернобыльская АЭС.
Станцию закрыли, но на деле ее будут продолжать закрывать еще долго.
Естественно, основную дозу люди получили в первые дни после аварии, но ее последствия достанутся и нашим детям. Москве нужен был этот эксперимент, а мы все стали его заложниками. Сегодня на каждого жителя Украины приходится по 1.5 кубометра радиоактивных отходов, в дополнение к природному радиоактивному фону. Помимо Чернобыля проблем хватает - от урановых шахт идет радиация, плюс к тому - отходы металлургии, угольные шахты, действующие атомные электростанции... Через три года Россия начнет возвращать нам переработанное ядерное топливо. Период полураспада плутония - десятки тысяч лет, кто через сотни лет будет помнить, где что захоронили? Доза будет уменьшаться со временем, но она не исчезнет. Шведы закапывают это максимально глубоко, Россия - далеко, а у нас - прямо под боком.
Считается, что в Украине 3.5 миллиона жителей получили дополнительную дозу радиации, из них - 1.3 миллиона детей. 17 лет спустя - как авария реально отразилась на здоровье людей?
Все боятся мутантов, но как раз про это говорить рано - для этого должны пройти несколько поколений. А телята с двумя головами где угодно в мире рождаются. К стандартным показателям смертности от рака только в Киеве после аварии ежегодно добавляются еще 14 смертей. Вроде бы на 3 миллиона человек цифры не такие страшные - но этих 14 лишних трагедий могло бы и не быть... Это грандиозный и страшный эксперимент над людьми, к которому по проишествии времени начинают относиться с непростительной легкомыслием, как к чему-то, что "уже прошло". А ведь радионуклиды никуда оттуда не денутся на протяжении десятков тысяч лет, и из трещин в саркофаге продолжаются выбросы радиоактивных веществ.
От последствий аварии пострадали 2216 населенных пунктов, и при том, что Киев к их числу не относится, - 69984 детей в Киеве страдают от увеличения щитовидной железы. В первые дни в воздухе было много радиоактивного йода, который на сто процентов усваивается кровью, и достигает щитовидной железы. У детей щитовидная железа в 10 раз меньше, а дозу они получали такую же. Кроме того, их основное питание - это молочные продукты... Трава тогда была радиоактивной, а корова в день съедает 50 килограммов травы... Дети проживут дольше, чем мы, поэтому и шансы заболеть раком у них выше, чем у человека, который подвергался воздействию радиации в зрелом возрасте. До 86-го случаи рака щитовидной железы у детей можно было по пальцам пересчитать, а сейчас таких случаев их 2371, - включая 36 детей, которые родились после аварии.
Существует центр радиационной медицины, посреди Киева висит табло, указывающее радиоактивный фон... Чего, собственно, сегодня не делают?
Сердюк: "Наблюдение за этим сегодня менее интенсивное, чем должно был быть.
Те, кто был детьми во время аварии, заводят сейчас свои семьи, у них рождаются дети... Проблема в том, что поскольку государство бедное, оно не всегда может обеспечивать нормальную профилактику этих заболеваний, даже тогда. Когда мы знаем, что нужно делать.
Да, кстати. Ваше мнение о "радиоактивном туризме"?
Лось: Когда я был в Швеции, на одной из атомных станций я увидел возле бассейнов, где охлаждают топливные сборки, экскурсию школьников. Они там наблюдали черенковское свечение, замеряли уровень радиации, что-то высчитывали... Это меня поразило. Я думаю, что если такие вещи делать - так не ради денег, а в разъяснительных целях. Ведь в конце концов, некоторые участки в Чернобыльской зоне чище, чем Киев...
Чернобыль-2. Мародеры
30-километровая зона отчуждения (100 километров от Киева, если по прямой), - понятие достаточно условное.
А что, - наивно спрашиваю я на КПП Дитятки, - По эту стороны zabora радиация кончается?
Естественно, - с серьезным видом ответствуют они. - Колючая проволока отлично сдерживает радиактивные частицы...
Впрочем, Чернобыль по земле разносят не столько стихии, сколь сами двуногие.
Логика государства проста: рисковать жизнью нескольких тысяч работников зоны считается оправданным, поскольку ущерб от возможного распространения радинуклидов несоразмеримо выше. Да и самих работников зоны не так сложно убедить оставаться работать в этом проклятом месте - риск заболеть раком несколько эфемерен, а вот надбавки к зарплате - вполне осязаемые. Судите сами: надбавка в 300 гривен, когда в Украине сотрудник милиции получает до 400 гривен. Выслуга лет - один к пяти, 15 суток ты на работе, 15 - дома, да и не 86-й уже на дворе, вроде не так уж и опасно... В то время как в других районах милиции не хватает для полного комплекта кадров по 10 человек и больше, в каждой роте, охраняющей зону отчуждения, не хватает максимум 4 человек.
Впрочем, на зоне давно уже зарабатывают не только честные трудяги. Помимо работников 19 действующих на территории зоны предприятий и 3000 официальных "туристов", посещающих ежегодно собственно атомную электростанцию, каждый месяц в зоне попадаются с поличным мародеры.
Периметр зоны - 377 километров (73 - в Украине, 204 - в Беларусии), основные дороги блокируют КПП, саму зону патрулируют пять рот работников милиции. Но с площадью в 1672 километра, ветхим забором, местами отсутствующим напрочь (километров эдак на 8), - все меры предосторожности не способны остановить мародеров, вознамерившихся утащить что-нибудь из брошенных квартир Припяти или отстойников радиоактивной техники, так что Чернобыль сам мало-помалу расползается по миру - если не в виде летящих по ветру радиоактивных частиц, так по крайней мере, в виде вывезенного из зоны зараженного металла, новогодних елок, выловленной в Припяти рыбы и т.п. С начала года в зоне уже были задержаны 38 незаконно проникших туда граждан.
"Дороги-то перекрыты, но люди приходят с лошадью с телегой, или грузят зараженный металл на санки, - поясняет Юрий Тарасенко, начальник отдела зоны Чернобыльской АЭС ГУ МВД Украины в Киеве. - И те, кто его берет, не проверяя, в пунктах приема металла - безответственные люди, но им главное - чтобы побольше весу было, больше денег..."
Ни патрули, ни статистика роста раковых заболеваний не отпугивают любителей адреналиновых пикников в 30-километровой зоне. Одних привлекают легенды о чернобыльских сомах ростом с небольшого кита и поросятах с копытцами наподобие ручек младенца, а кто-то идет "на дело", попытаться снять пару-тройку дверей с машин на отстойнике радиоактивной технике. Издалека, "Россоха" ничем не отличается от обычного кладбища старых автомобилей.
Подойди на пару десятков метров - и мурашки начнут топтать спину, аки скаковые лошади. На огромном поле, обведенном колючей проволокой, стоят аккуратными рядами тысячи машин. Ряд пожарных машин, ряд БТР, бульдозеров, автобусов, минибусов, частных машин, вертолеты, небольшой самолет, - свыше 2000 единиц техники, принимавшей участие в ликвидации последствий аварии на ЧАЭС.
Те машины, которые после работ "фонили" почти как четвертый блок, были зарыты в могильнике на Буряковке. Зато металл с открытых отстойникой потихоньку пытаются "реализовать" - порезать, вывезти на дезактивацию, и продать. Скандалы, поднятые обнаружением "грязного" металла за пределами зоны, вынудили администрацию запретить частным предприятиям операции с металлоломом, и переложить ответственность на госпредприятие "Комплекс". Тем не менее, судя по количеству отсутствующих дверей у машин на "Россохе", бедность или жадность побеждают страх. "Воры металла", разбивающиеся в других районах Украины при попытке срезать провода с электрических столбов, добрались и до Чернобыля.
Даже с одного из вертолетов, с которых пожарные гасили в первые дни горящий реактор, и к которым ни один человек в своем уме приближаться не станет, кто-то умудрился срезать лопасти.
10-15% краденного имущества, вывозимого из зоны обходными путями - радиоактивно. Поскольку явление это давно стало массовым, у прокурора припятского района Сергея Добчека работы хватает. Сам он, к слову сказать, ведет крайне здоровый образ жизни: с утра, при любой температуре, бегает купаться в речке Припять. "Радиация в небольших дозах даже полезна, - бодро рассуждает он. - Это как холодной водой обливаться - тот же шок для организма. Если я здесь работаю, дышу этим воздухом четыре года, а летом, скажем, жарко - так почему бы не искупаться в Припяти?" Потом, чуть посерьезнев, добавляет: "Понятно, что лучше от этого не становится, но если все время бояться радиации, так и работать невозможно. Все равно ведь реакции внутри саркофага продолжаются, и эти выбросы оседают тут в виде радиоактивной пыли..."
Поскольку брошенное имущество в зоне как бы никому не принадлежит, судить мародеров, несущих из зоны "мирный атом в каждый дом" можно только за вынос из зоны зараженного оборудования, что считается экологическим преступлением.
А как насчет могильников, которые, говорят, уже никто не помнит, где зарыты?
Могильники были построены сразу после аварии, без опыта в этой сфере, без подходящего оборудования. ... Существуют крупные могильники с глиняным укреплением, но есть также около 800 буртов, где грунт и лес зарывали на месте, и просто ставили табличку: "радиоактивно". Сегодня специалисты отслеживают, нет ли движения радиоактивных частиц, чтобы они не попали в реку. Есть также проблема с тампонированием артезианских скважин. Их в зоне 359, и до сих пор затампонировали только 168, а оттуда радинуклиды могут попасть в грунтовые воды..."
А помимо экологических преступлений?...
Есть сейчас большое дело по поводу несанкционированного использованиея средств на ЧАЭС. А так, бытовые преступления... В прошлом году было в зоне два убийства: кто-то из самоселов застрелил другого из ружья. И в другой раз на кладбище было обнаружено тело бомжа - какая-то шайка пыталась украсть металл, что-то не поделили, и одного задушили...
Почему они еще в зоне?
По нашим законам, их можно только вывезти отсюда, дать штраф... Но штраф им заплатить все равно нечем, а вывезешь их отсюда - все равно вернутся...
Я начинаю снова терзать Тарасенко: "Говорят, в Припяти укрываются преступники. Ваши пять рот их там не ловят?"
"В зону не так сложно проникнуть, и еще легче в ней спрятаться, - говорит он. - 72 населенных пункта были эвакуированы, в зоне сейчас тысячи пустующих домов.
Были местные жители, которые получили судимость до или после аварии, отсидели, вернулись - а город пустой... Ну, и пошли в какое-нибудь село - грибы, рыба есть..."
А вы сами почему счетчик гейгера с собой не носите?
"Да радиации боюсь, - улыбается он. - Накопители каждый носит (показывает значок, внутри которого - таблетки, которые в конце месяца проверяют, и если полученная за это время доза превышает норму - его эвакуируют из зоны). Наши ребята тоже едят рыбу, которую ловят здесь... Если костей не есть, так и ничего.
Проверяют. Естественно, на наличие радиоактивности. Разные сорта рыб по-разному радиацию воспринимают. Вот, скажем, поймали рыбу на 70 беккерелей - съели, это считается чистой. А 150 - нельзя.
А в обычной рыбе, не из Припяти, сколько этих самых беккерелей?
Не знаю...
Вокруг вахтенного поселка Чернобыль - леса, по ночам воют осмелевшие волки, но для закрытой зоны чернобыльская 30-километровка вполне живая - сегодня там работают около 11000 человек, днем по улицам расхаживают люди в куртках защитного цвета, а по ночам в центре Чернобыля горят окна жилых домов, и в магазинах спиртного мужики весело пристают к продавщицам... Но это в центре.
"Когда я в первый раз пошел домой, мне мои подчиненные говорят: "Вы осторожнее - там кабаны бегают", - вспоминает Тарасенко. - Я думал, они пошутили, потом посмотрел - и правда кабаны бегают по улицам, уже изрыли возле отделения милиции весь огород... После нормального города ощущение, конечно, жуткое. Ночью, когда я иду в свою квартиру, в этой мертвой тишине, как-то непонятно, почему на этих улицах нет света в окнах, нет людей. Как же так, думаешь, я же здесь работаю, иду вот домой... А куда подевались все остальные?"
Чернобыль-3. ЧАЭС
Внутри 30-километровой зоны находится 10-километровый участок наибольшего загрязнения, в центре которого - Чернобыльская атомная электростанция имени Ленина. На КПП на въезде в 10-километровую зону - двое замерзших работников милиции, рядом - куча досок, развести костер... Днем оно смотрится еще куда ни шло. А ночью - пустая туманная дорога, и чувствуешь, как каждая клетка сжимается, чтобы не пропустить в себя невидимый яд. Судя по щитку на дороге, проезжаем село Копачи. Через километр-полтора - второй щиток, перечеркнутый красной чертой - околица села Копачи.
Посреди пустоши торчат несколько фруктовых деревьев. Самого села нет - оно было снесено и зарыто тут же, под "зеленую лужайку" - чтобы пожар в пустых домах не разнес осевшую на них радиоактивную пыль.
Из трубы котельной на станции бодро идет дым, в окнах горит свет. Нормальная работающая станция. Только краны возле недостроенных 5-го и 6-го блока, из запланированных 12, торчат жуткими скелетами на черном небе - уже 17 лет. Четвертый блок ЧАЭС, на котором произошла авария, был запущен в 1984 году, и успел проработать всего 2 года.
Работники станции считают это политическим решением, как минимум потому, что ЧАЭС - единственная станция на Украине, которая могла производить плутоний для производства атомной бомбы. Атомная энергия выгодней любой другой в 500 раз, поэтому работники станции привыкли жить "по-человечески". После закрытия энергоблока, станция превратилась из донора в потребителя энергии, и постоянно оказывается в долгах.
"После аварии вышел из строя четвертый блок, - поясняет Ирина Ковбич. - В 91-м году был пожар на втором блоке, и его тоже закрыли. В 1996, несмотря на то, что срок его эксплуатации - 30 лет, под давлением стран "большой семерки" был закрыт первый блок. Мы оставались с одним работающим третьим блоком, который был нашим спасением. А в 2000 году закрыли и его, потому что Запад хотел войти в 21-й век "без чернобыльской опасности". А мы остались на иждивении госбюджета, то есть фактически без средств к существованию и с протянутой рукой. Даже один работающий блок давал возможность обеспечивать Славутич, оплачивать работу специалистов. Мы вовремя получали зарплату, содержали детские сады, тренажерные залы... А в прошлом году в Славутиче летом впервые на протяжении нескольких месяцев не было горячей воды".
С утра жители Славутича - тысячи работников станции, переодевшись в одинаковые зеленые и синие куртки, идут на работу. После аварии, когда еще казалось, что последствия аварии удастся устранить за несколько месяцев, город атомщиков строили для работников станции все союзные республики, по их столицам и названы кварталы города. Отстроили там и детский садик "Янтарик-2". Чтобы подстегнуть развитие города, Славутич был объявлен оффшорной зоной. Сам город чист, зато лес вокруг - загрязнен радиацией. Сейчас, после увольнения половины работников станции, Славутич начинает мало-помалу хиреть.
Но ведь фактически вся Украина так живет.
Да, но мы-то к этому не привыкли. Если мы всегда жили хорошо, зачем понижать уровень жизни? А Запад нам сказал: "Это же ваш президент подписал указ о закрытии станции". Просто у нас сначала делают, а потом думают.
Вы хотите сказать, что люди должны были продолжать работать на зараженной территории?
Все равно при нашей жизни эта станция не будет закрыта. Атомная станция - это не текстильная фабрика, которую закрыл, повесил на дверь замок, и ушел. Нужно убрать все радиоактивные вещества, отключить все системы... Второй блок уже пуст, в первом и третьем еще осталось радиоактивное топливо.
И сколько же времени занимает его извлечь?
Для начала нужно построить два завода - по переработке жидких и твердых радиоактивных отходов. Нужно построить для них хранилище. Строительство ХОЯТ-2, может, закончится к 2006 году - это дорого стоит, и нужно обеспечить максимальную безопасность здания. На самой станции постепенно выводятся из строя различные системы, все время продолжают увольнять людей. Но работы по закрытию будут продолжаться лет 100... Здесь все время будут продолжаться работы, пока она не превратится в безопасный объект. ХОЯТ-1 рассчитан на 40 лет. Потом придется строить новое хранилище. Сначала станцию закрыли, и только сейчас составляется план, что с этим делать дальше.
Абсурд состоит в том, что из-за закрытия всех энергоблоков, станция станет менее безопасным местом, потому что денег будет не хватать. Мы считаем, что закрытие третьего бока было ошибочным решением, потому что как раз он был оснащен самыми современными системами безопаности, и мы могли бы спокойно до 2007 года продолжать зарабатывать деньги на закрытие станции - без убытка. Но им нужно было поставить Украину на колени, и вместо того, чтобы производить электричество, станция теперь только его потребляет. Когда наша задолженность по электричеству достигла 2.4 миллиона гривен, нам угрожали его отключить. За электричку, которая возит работников из Славутича на ЧАЭС, станция задолжала 5.5 миллионов гривен, и нам сократили количество вагонов - с 12 до 10".
Простите за назойливость, но почему на станции у вас нет защитных костюмов?
На станции постоянно проводят дезактиваци, и тем не менее даже не в самых "тяжелых"участках радиоактивный фон здесь в 8 раз выше, чем в том же Киеве.
Для работников атомных объектов норма другая, 2 сантизиверта в год. Сегодня не 86 год, если подчиненный получил повышенную дозу - начальство несет за это уголовную ответственность. У нас специальное питание... А что, в Чернобыле так и лечатся спиртом? Здесь ты не можешь прийти на работу под градусом, тут другая дисциплина. Да и вообще, что такое радиация? Вот ты, летя на Украину, получила дозу облучения, которая составляет нашу трехдневную норму на станции. В кирпичных домах есть радиация, и ничего. Радиация на всех действует по-разному. Для некоторых малые дозы могут быть опасными, а я работаю здесь уже 15 лет, и ничего. 4 года назад нас тут приезжал снимать французский канал, так они еще на КПП Дитятки переоделись в защитные костюмы с перчатками, как инопланетяне, и камера у них была в специальном чехле... Так они по всей зоне и ездили. Для людей тут это такой цирк был... Как-то приезжала делегация из Гомеля, так одна девушка на меня смотрела квадратными глазами. Сказала в конце концов: "Я и не представляла, что вы здесь.. так выглядите". Я ее и спросила: "А вы думали, мы тут все с тремя руками?"
Однако место для работы, согласитесь, не самое приятное.
Я приехала на станцию после аварии из Москвы, вслед за мужем, и нисколько не жалею. Мы сразу получили квартиру, хорошую зарплату, в то время как многие мои однокурсники так и не устроились в Москве. И я надеюсь проработать здесь до пенсии. Средняя зарплата здесь - 1500 гривен.
"Я знаю людей из Припяти, которые оставались там сутки, - и нарожали кучу детей, - добавляет Семен Штейн, глава отдела информации станции. - Вот я - еврей, живу в Славутиче, работаю здесь 15 лет, и чувствую себя отлично. У нас там истериков нет. Радиофобию все уже давно пережили. Тут работают специалисты, которые знают, о чем идет речь. Главное - не лезть, куда не надо. Да в общем, совсем куда не надо - туда и не пустят. Возле саркофага есть места, где из трещин излучение - выше - 4.5 рентген.
Сам саркофаг, надо сказать, выглядит более чем неприятно.
Гигантская бетонная конструкция, возведенная над взорвавшимся реактором, прикрыта проржавевшими листами, и кое где можно невооруженным глазом обнаружить в нем трещины.
Здание четвертого блока окружено двойным забором с колючей проволокой, камерами, и вооруженной охраной. Сам саркофаг, который называют "самым опасным зданием в мире", находится в эксплуатации уже 16 лет. Часть его конструкции строилась прямо на развалинах четвертого блока. Сам саркофаг не герметичен, и дождевая вода течет внутрь через проемы между листами железа, в трещины, попадая в разрушенный реактор и вызывая новые химические реакции. Трещин этих в саркофаге - около 100 квадратных метров. Помимо 200 тонн радиоактивного топлива, оставшегося в самом реакторе, внутри саркофага скопились около 4 тонн радиоактивной пыли, которая продолжает потихоньку просачиваться сквозь трещины наружу. "Душами" из специальных растворов ее прибивают вниз, но тем не менее, небольшие утечки продолжаются. В относительно безопасных местах саркофага сменяются команды из 12 человек, которые выполняют работы по прессованию пыли, наблюдают за показателями датчиков, установленных внутри саркофага, - правда, не там, где надо было бы, а там, где их удалось установить...
"Здание саркофага рассчитано на 30 лет эксплуатации, но проблема в том, что у нас нет контроля над происходящими внутри химическими процессами, - поясняет Валентина Оденица, заместитель начальника отдела информации ЧАЭС. - Саркофаг нужно укреплять в 15 разных точках, но пока нам удалось это сделать только в двух местах. В некоторых местах радиация настолько высока, что туда даже в защитных костюмах и ненадолго не подобраться - 3500 рентген в час.
Раньше топливосодержащие массы были монолитом, вроде лавы, но со временем под влиянием химических процессов они превращаются в пыль. Часть конструкций держится на самом здании блока, и они ветшают. Даже трехбалльного землетрясения может хватить на то, чтобы здание рухнуло, и поднялось облако радиоактивной пыли".
Говорят, что даже если это произойдет, - из-за того, что нет пожара, такое облако не выйдет за пределы зоны.
"Здесь трудно что-либо прогнозировать, потому что мы не знаем, что происходит внутри реактора. Если менее 10% топлива, которое было выброшено при взрыве из реактора, поднявшись в воздух, сумело загрязнить тысячи квадратных километров - трудно сказать, что произойдет с оставшимися 90%..."
Вместо того, чтобы пытаться залатать старый саркофаг, - не так давно был утвержден проект "Укрытие-2" - гигантская арка из стали или титания, которую возведут над саркофагом. Стоимость арки - около 768 миллионов долларов, и в качестве спонсоров выступят 28 стран, включая Израиль. Над разработкой проекта работают сегодня английские, французские, американские и украинские инженеры, и строительство его должно быть завершено к 2007 году. Новое укрытие будет рассчитано на 100 лет, и цель его - не дать радиоактивным частицам покинуть укрытие, вплоть до их окончательного извлечения из развалин четвертого блока и полной дезактивации территории.
Почему, собственно, его еще не начали строить?
Ну как... Сначала проходит тендер, параллельно ведутся подготовительные работы. Даже такие элементарные вещи, как кабинки дезактивации на 1500 человек, а не на 40..."
Пиар станции поставлен на уровне - в специальном зале вам покажут фильм про взрыв реактора (оператора, который снимал с вертолета дымящийся реактор, давно уже нет в живых), покажут макет саркофага и недостроенной станции. А если ваш сан того заслуживает, даже проведут в специальном костюме на экскурсию в относительно безопасные места саркофага, чтобы вы получили там свою дозу в 40 миллизиверт. К слову, ежегодно станцию посещают около 3000 человек - политиков, студентов, иностранных специалистов.
Это и есть радиоактивный туризм?
"Мы это так не называем. Просто есть граждане разных стран, у которых есть право знать, что здесь происходит."
На данном этапе мнения о ЧАЭС разделились на прямо противоположные: одни считают, что станция больше не представляет никакой опасности, большинство пострадавших пострадали на деле от радиофобии, а не от радиации, и путем раздувания паники правительство Украины попросту клянчит деньги у запада. Другие полагают, что как раз напротив, люди относятся с ЧАЭС с вопиющей халатностью, в то время как реальные последствия длительного воздействия радиации в малых дозах начнет проявляться гораздо позже - пик раковых заболеваний придется на 20-е годы нынешнего века, а отсутствие третьей головы еще не означает отсутствие мутаций на уровне клетки. На сегодняшний день на ликвидацию последствий чернобыльской аварии (включая пособия ликвидаторам, различные исследования, заботу о переселенцах) уходит около 12% госбюджета Украины.
Чернобыль-4. Припять
По обочинам дороги, ведущей в Припять, мелькают там и сям щитки с радиационным "пропеллером".
За проржавевшими рельсами железной дороги похоронен "рыжий лес" - те четыре квадратных километра сосен, хвоя которых после аварии на четвертом блоке за считанные часы под воздействием радиации поменяла цвет с зеленого на рыжий. Даже сегодня фон там такой, что редкие машины работников зоны проезжают по этой дороге с большой скоростью и наглухо закрытыми окнами. По другую сторону дороги уже разрослись молодые сосенки, над которыми возвышается на расстоянии пары километров уродливое здание "саркофага".
На некоторых зданиях до сих пор красуются бодрые лозунги компартии, но жуткая, неправдоподобная тишина, царящая в этом мертвом городе, заставляет сердце тоскливо сжиматься. Брошенный город, бывший когда-то процветающим обиталищем атомщиков, выглядит страшнее, чем развалившиеся села. Там прогнившие деревянные дома как-то вписываются в общий фон постсоветской разрухи в деревнях, и смотрятся не в пример "натуральнее" бетонных многоэтажек возвыщающегося над мертвым городом "чертова колесо" с веселенькими желтыми кабинками. До строительства атомной станции и Припяти, этот район был бедноватым, с редкими селами. Реактор вдохнул в него жизнь, он же ее и отнял.
Огромные, чуть облезлые надписи на зданиях все еще зазывают посетителей в кафе, в мебельный магазин, гостиницу "Полесье", дворец культуры - посетителей, которые не приходят уже 17 лет. Застекленные окна квартир до сих пор плотно закрыты хозяевами, опасавшимся зараженного ветра. Аккуратные дворики с детскими горками и качелями потонули в рощицах молодых деревьев, и на ядовитом снегу алеют красные ягоды шиповника. Иногда бывшие жители Припяти затрудняются найти свой дом, петляя в машине по дорогам, часть которых уже завалена буреломом, и рефлекторно сигналя пустоте.
Из открытых подъездов тянет запахом плесени. Вход в первый подъезд дома номер 11 на улице Курчатова перекрывает дерево, выросшее прямо из решетки водостока.
Огибая его жесткие ветви, прохожу внутрь. Штукатурка осыпается со стен, из какой-то трубы, прорванной неизвестно в каком году, течет вода.
Одни квартиры плотно закрыты на ключ, двери других распахнуты настежь - сначала в них побывали хозяева, потом - мародеры, которых за бедностью не остановила даже боязнь радиации. Стандартная планировка, стандартная мебель, по полу разбросана обувь, одежда, книги... В одной из квартир стоит разломанное пианино...
Часть квартир сохранились так, как будто люди исчезли оттуда по мановению какой-то злой волшебной полочки. И сейчас ветви деревьев все смелее постукивают в окна, грозя разбить стекла и ворваться в дома.
Ворота детского сада "Янтарик" гостеприимно распахнуты. Маленькие деревянные столы и стульчики разбросаны по всему помещению, деревянные кубики пылятся в ящиках, на полочках - деревянные пирамидки...
Под цитатой Крупской: "Мы должны растить здоровых и крепких детей", - сидят в обнимку на детских шкафчиках осиротевшие и полинявшие кукла и плюшевый мишка. Рядом - маленькие противогазы, покрытые толстым слоем пыли.
До аварии, в Припяти жили в основном работники станции и их семьи. Через несколько дней после аварии, когда радиационный фон на улицах города достигал полутора рентген в час, в 1000 раз больше нормы, из города были эвакуированы 47 тысяч жителей. Кроме одного, который, по легенде, сторожил завод "Юпитер", надрался спиртом, и проспал эвакуацию...
Иногда в брошенных квартирах находят пристанище преступники. Может, именно поэтому на работниках милиции на въезде в город - вместо защитных костюмов - бронежилеты..
Шагая по бульварам этого города призраков, невольно лезут в голову дурные мысли, что именно так будет чувствовать себя последний человек на земле, гуляя по пустому городу, минуя застывшие строительные краны, облезлые лозунги на стенах, пустые телефонные кабинки и голубые ели, торчащие на бульварах среди дикой молодой поросли, как хрустальный дворец в трущобах. Лет через 10 дома окончательно поглотит растительность, мир изменится, а этот город так и останется жутким разваливающимся памятником непонятно чему, с бессмысленными указателями на мертвые улицы.
По пустой улице трусит по направлению ко мне собака. "Черт", - думаю я, и прибавляю ходу, припомнив одну из чернобыльских рассказок про то, как волк сожрал собаку на привязи.
За первой собакой из одного из дворов вынырнуло еще одно такое же животное неопределенной окраски, и неторопливо потрусило вслед за первой. Впрочем. Повели они себя вполне дружелюбно. Как выяснилось, собака Муха вместе с мамой Муркой живет на КПП у Припяти, а в будке за колючей проволокой копошатся 9 маленьких щенят, которых с удовольствием разбирают работники станции...
А они... Нормальные? - с опаской с прашиваю я, предполагая, что в таком месте девять маленьких щенков вполне могли оказаться... ну, скажем, одним несросшимся большим щенком...
Вполне, - кивают охранники.
"Неужели город так и останется стоять пустым? - спрашиваю Сергея Саверского. - Жутко как-то..."
А вы посчитайте, во сколько обойдется сравнять его с землей. В 87-88 годах провели дезактивацию города, причем не только с радиацией была проблема.
Тогда же 45 тысяч человек вывезли за 3 часа. Люди, уходя, как они думали, на пару дней, оставили полными холодильники, собак и кошек заперли в квартирах... И когда через несколько месяцев открывали квартиры - можете себе представить, что там было. Позже, людям позволяли после проверки на радиацию что-то вывозить из менее "грязных" районов... Первый район пострадал больше всех - у него окна выходят прямо на станцию... В 86-м город решили сохранить "теплым" на зиму, продолжали обогревать дома. Потом отопление отключили, трубы полопались, во всех домах сейчас протекает водопровод... В итоге что-то придется с городом делать. Но жить тут нельзя.
Так почему здесь работают люди?
Специалистам положена другая норма радиации. Пролезть в зону не так уж сложно - как только забор восстановили, тут же появились 5 новых прорех. Просто каждый знает, чем он рискует.
Чернобыль-5. Чернобыльские поселенцы
Помимо работников зоны, за колючей проволокой живут еще 410 человек - из тех, кто не прижились там, куда их выселили после аварии на ЧАЭС, и вернулись в свои дома. Из 72 эвакуированных деревень вновь ожили 12, хотя если есть жизнь после смерти, видимо, в этом мире она выглядит именно так. Большинство самоселов - старики, так и не дождавшиеся обещанных квартир в нормальных районах. Не исключено, что кому-то проще подождать, пока проблема отпадет сама собой, и судя по частоте похорон стариков в зоне, - это не столь безумная гипотеза. Детей там нет. Единственная девочка, родившаяся в Чернобыле, после долгих скандалов и угроз социальных служб отнять ребенка, была вывезена из зоны. Девочка, кстати, родилась вполне здоровой.
В одной из разваливающихся деревень в почерневшем деревянном доме живут Анна и Михаил Евченко 65 лет. Во дворе дома нас встречает огромный черный Васька с неожиданной для этих мест претензией на персидского кота. В сарайчике, прикрытом старым одеялом, Евченко держат корову с двумя телятами, "поросенка ледащего" и гусей. После аварии, по их словам, их переселили в "картонный домишко" с протекающей крышей в 60 километрах от Киева.
"26-го апреля, когда авария произошла, мы были дома, - говорит Анна Ивановна. - 3-го мая приехали нас выселять, сказали брать только самое необходимое. А у людей хозяйство, скот. Животных не разрешали брать, даже котов. Вся деревня трещала, люди шли по улице, выли... Кого-то силой волокли, это было хуже, чем война... Не хочется это вспоминать. А в домике, куда нас переселили, мы кое-как перезимовали, ездили работать на сахарный завод... Но зима выдалась больно суровая..."
Несмотря на их жалобы, места получше им так и не подыскали, и вместе со 170 семьями, уже в 1987-м они вернулись в свою деревню, решив подождать, пока для них не подыщут жилье попрочнее. Со временем кто-то получил квартиру в городе, кто-то помер, кого-то забрали дети, кто-то отправился в дом престарелых. Евченко и еще 25 стариков остались в деревне.
Зона уже тогда была закрыта, как же вам дали въехать?
Закрытой? Да нам милиция помогала вещи во дворе сгружать. Я начала работать уборщицей в Чернобыле. На проходной у дозиметра звенела, как зайчиха...
"Я тогда работал бульдозеристом в Чернобыле, - добавляет дед Михаил. - После аварии приезжали постоянно депутаты всякие. А теперь никому уже до нас нет дела. Все разваливается... Нашему поколению как-то и война досталась, и Чернобыль... Наша-то жизнь уже кончена, а детей, под это попавших, жалко. Ждали вот квартиры, да видно, так и не дождемся..."
Заводить разговор об их хозяйстве как-то неловко в месте, где даже такие невинные сказочки, как "Посадил дед репку, и выросла репка большая-пребольшая..." - звучат не очень уютно.
Вы пьете молоко коровы, которая есть радиоактивную траву, берете воду из колодца, едите овощи с огорода... Последствия ощущаются?
"Да у всех тут, кто живет, голова постоянно болит, давление высокое, - говорит Анна. - То ли от радиации, то ли от старости. Приезжают тут иногда, замеры делают.. Как-то даже японцы или китайцы приезжали, почву замеряли... Сказали, радиация в пределах нормы. Но мы даже дома из-за этой радиации одежды не снимаем. Жизни здесь никакой. Правда, когда мы вызываем по телефону скорую, она приезжает.... Сейчас вот две недели сидим без хлеба. К нам приезжают иногда на машине, продают втридорога, за полтора рубля... Кот вон исхудал".
Дети их живут в Белорусии, приезжают редко. "Сейчас между нами границу провели границу, кто ж знал, что так будет. Старший сын меня как-то хотел отвезти домой, и ему не дали проехать в зону, сказали: "Колеса прострелим". Так и шла пешком километров 8...
Если все так плохо, после 87-го уехать вы отсюда не пробовали?
"Да куда нам ехать? Нам ничего не дали, с тем и остались. Квартиру нормальную кто-то, может, себе забрал. Пять семей вот переселились в Березань, а мы остались. Газ привозят в баллонах, электричество есть, телевизор, газеты привозят... Дети изредка навестить приезжают. Когда внук был маленький, приезжал сюда летом погостить, сейчас уже не приезжает..."
Чернобыль-6
Сначала в Зону завезли зубра Степана, одного из 13 оставшихся в Украине особей. Супруге его не повезло, в результате неудачной случки зубр Степан остался в гордом одиночестве. Какое-то время гулял по лесам и пас привезенных для него в зону коров. Потом сдох. Зато 24 лошади Пржевальского, завезенные в зону вместе со Степаном, расплодились и теперь там пасется целый табун - 41 лошадь. (Черт, фотография лошадей Пржевальского куда-то делась... Найду - закину.. :-))
Вообще с момента чернобыльской аварии, когда стало ясно, что зона останется зараженной как минимум несколько веков, на тему ее будущего на протяжении последних 17 лет выдвигались десятки разнообразных проектов. Начиная от идеи свозить туда уголовников, и кончая научным проектом выращивания в зоне животных с целью наблюдения за долгосрочным воздействием радиации на различные виды живых организмов. К числу реализованных проектов относится разведение свиней, поскольку было доказано, что если они питаются чистым кормом - мясо их не является радиоактивным.
Был и план превратить чернобыльскую зону в хранилище отработанного ядерного топлива, куда будут свозить радиоактивные отходы со всех четырех работающих атомных станций Украины, а то и за деньги - со всей России. Но Сергею Саверскому больше импонирует план превращения зоны отчуждения в уникальный, самой большой заповедник Украины.
"Надоело 17 лет заниматься ядерными отходами, - говорит он. - Хочется, чтобы здесь уже что-нибудь выросло. Был проект засадить всю зону лесами, поскольку деревья не дают ветру разносить радионуклиды. Здесь же можно выращивать кабанов, поскольку в других местах Украины нормальные леса уже уничтожили. С географической точки зрения это уникальный заповедник. В устье Припяти есть места для нереста...
Сергей Юрьевич, вам эта идея не кажется несколько циничной - сначала угробить территорию, а потом отдать ее животным, потому что человек уже не может там жить?
Идея циничная, но конструктивная - это единственное место, которое человек не заберет у животных. Большинство атомных станций строили в красивейших местах, у рек, чтобы была вода для охлаждения реактора.
И все же - заповедник с радиоактивными пятнами?
В зоне есть и менее зараженные места, скажем, на периферии 30-километровой зоны. Может, как раз благодаря усиленной охране зоны удастся уберечь редкие виды животных от браконьеров.
В 86-м году был план территорию, граничащую со станицей, превратить в "зеленую лужайку" - просто закопать зараженный грунт там же, где он лежал. От масштабного воплощения этой идеи отказались из-за риска того, что грунтовые воды размоют бурты и разнесут радиацию дальше. Проектов много, но никому не хочется вкладывать в завтрашний день.
Сергей Саверский, занимающий сегодня должность заместителя начальника администрации зоны отчуждения и зоны безусловного отселения, приехал на ЧАЭС в 1986 году. В то время, когда он получил телеграмму с распоряжением "отправиться на дезактивационные работы 3-го и 4-го блоков Чернобыльской АЭС", Саверский как раз готовился к защите своей докторской диссертации в Уральском политехе. Приехав на ЧАЭС на несколько дней, он остался в зоне на 17 лет.
"Нам необходимо было закончить строительство "саркофага" в максимально быстрый срок. В первые годы мы ничем, кроме работы, не занимались, это была настоящая война. Семья отказалась сюда приезжать, а сейчас моя дочь уже закончила университет. У многих тогда развалились семьи. Но я не мог бросить работу в середине, хотя такая возможность у меня была. Тогда еще не было всей этой четырехэтажной груды бумаг (показывает на заваленный бумагами стол).
Из 15 человек, которые со мной работали на крыше, остались в живых только 5. А я, хотя приходилось работать в полях на 1000 бэр, до сих пор жив. Вообще каждый организм воспринимает радиацию по-разному, некоторые утверждают, что как раз радиация в маленьких дозах опаснее. Многие из тех, кто работал на строительстве саркофага, сегодня инвалиды. Хотя даже тогда уже была категория людей, которые ездили в зону ради получения надбавок. А некоторые из тех, кто реально пострадал, говорят, что ходить за этими льготами - ниже их достоинства, хотя чувствуют они себя плохо."
Не жалеете, что вы здесь остались?
Иногда жалею. Но от судьбы не убежишь. Большинство людей находятся здесь временно. Как любой нормальный человек, они зарабатывают здесь на жизнь, и стремятся побыстрее отсюда убраться. И есть другая категория - те, кто жили здесь до аварии, специалисты со станции, для которых зона - это их их жизнь. Здесь до сих пор 95% времени отнимает работа.
Далеко не все вне зоны задумываются о том, чем вы здесь занимаетесь. Нет ощущения, что вас здесь просто забыли?
Нет, потому что никто не заставляет нас здесь находиться. Очевидно, что вне зоны нашу работу не ценят. И можно найти работу с зарплатой в 450 гривен - около 100 долларов. Но кому-то эту работу делать надо, и боюсь, даже нашим внукам не доведется увидеть эту зону открытой. Что люди здесь делают? Работают над тем, чтобы радиация не распространялась дальше. На "Маяке", где в 1957-м был взрыв хранилищ отработанного топлива, а система охлаждения не сработала, работы продолжаются по сей день. Распад плутония продолжается десятки тысяч лет. Так что разговоры о том, что люди смогут вернуться здесь жить - нереальны.
И все-таки - 11000 человек в закрытой зоне?
На станции постоянно идут сокращения, но там все еще работают около 4000 человек, занимаются техническим обслуживанием существующих объектов, готовят станцию к закрытию. Реакторы остановили, теперь идет процесс снятия с эксплуатации. На первом этапе извлекут радиоактивное топливо, и переправят его в хранилище отработанного ядерного топлива, которое еще только строится. Построить заводы по переработке жидкого и твердого отработанного топлива.
Готовятся к строительству второго укрытия над саркофагом. Деньги пока не переведены, есть только гарантии 29 стран...
Говорят, что в 86-м зараженную землю и лес закапывали на скорую руку, и сегодня уже не помнят толком, где эти могильники.
В зоне есть около 800 буртов, где закопан радиоактивный грунт, лес, снесенные дома... В 86-м зараженные дома, лес ломали военной техникой, выкапывали траншеи до двух метров глубиной, и засыпали там же. Возле речки Припять не было смысла песок закапывать в песок, поэтому радиоактивный песок просто присыпали сверху грунтом, и закрепляли латексом. 10% этих могильников придется перезахоронить - есть такой проект "Вектор", - при этом речь идет о 500 тысяч кубических метров зараженных материалов.
Проблема в том, что при отсутствии бюджета приходится составлять список приоритетов, и делать не все, но только совсем срочные вещи. На старой дороге, по которой вы ехали, еще есть радиация - на деревьях, траве... Но сейчас самое опасное место в зоне - нефтезавод, потому что тамошние бурты находятся рядом с Яновским затоном. Они отгорожены от него дамбой, но все же, если частицы попадут в воду... За эти годы мы уже перезахоронили несколько буртов. Если бы были деньги, все остальное тоже было бы срочным. А нет денег - значит, дело терпит... "Рыжий лес" похоронен в 25 траншеях, и я бы предложил проделать в каждой из них пару скважин с датчиками, и осуществлять локальный мониторинг. Но для утверждения каждой такой идеи нужны заключения экспертов, и на это уходит иногда больше денег, чем на реализацию собственно проекта. Тут работает и пожарная станция... В 92-м были несколько возгораний в 5 разных участках зоны... Так что бросить это место на произвол судьбы нельзя.
Какое участие в этом принимает Белорусия?
Есть у нас совместная комиссия, где ведется обсуждение проблем паводка. В основном радиоактивные частицы передвигаются по воде. И 30% создаются на территории Белорусии, в Полесском радиоэкологическом заповеднике. У них нет могильников для захоронения радиоактивных веществ. Они в основном занимаются мониторингом и охраной зоны.
Недавно самоселов прописали в Иваньково, поскольку в самой зоне жить запрещено, хоть они тут и живут. То есть администрация фактически смирилась с их существованием?
Речь идет в основном о стариках, которык жили у реки.. Пожили они в этих караванах, куда их переселили, и вернулись сюда... Их многократно пробовали выселить, даже через прокуратуру - но они возвращались. Сейчас мы возим их продукты, высылаем "скорую" если что... Нет ничего циничнее, чем называть чернобыльскую аварию грандиозным социальным, химическим экспериментом... Когда в годовщину аварии сюда приезжают люди с детьми, показать им, где они жили... Каждый год мы принимаем на похороны тела людей, которые здесь жили, и хотят, чтобы их здесь и похоронили...
Вы специалисты, и вполне отдаете себе отчет в том, что такое радиация. Тем не менее, вы спокойно расхаживаете по зоне без спецкостюмов...
А что вы хотели, чтобы мы здесь до сих пор в противогазах ходили? Люди здесь работают, а не гуляют. Есть места, - их не так много, - где работают в защитных костюмах, ограниченное количество времени - до 4 часов, потом проходят санитарную обработку... Если их накопители показывают, что они получили облучение свыше нормы - их эвакуируют из зоны. К этому привыкаешь, знаешь, куда можно ходить, а куда нельзя. В 86-м, когда я выходил на крышу саркофага, и физически ощущалась радиация, запах озона, странный такой ветер, - были всякие экзистенциальные мысли, а сейчас это уже рутина.
Продолжение с конца. Чернобыль-7
Третий тост, который обычно пьют за присутствующих здесь дам, в зоне пьют за пожарных, пытавшихся потушить горящий реактор, и погибших от лучевой болезни. Их тела были вывезены для похорон в Москву.
"Да я не пью..."
"Давай, пей... Это помогает от радиации. Что ты смеешься? Те, кто в первые дни пил спирт, остались в живых..."
В отличие от "элиты" - работников самой атомной станции, прочие работники зоны частенько спасаются от радиации по старинке - алкоголем. Средство спорное, поскольку для того, чтобы оно было эффективным, нужно употреблять спирт в таких количествах, что хронический алкоголизм гарантирован. Пожалуй, за всю жизнь мне не приходилось потреблять спиртное в таких количествах, как за эти три дня "чернобыльского курорта". Проблема только в том, что когда ты выходишь на улицу, и кажется, что в горле опять першит от радиации, хмель улетучивается мгновенно.
На третий день в Чернобыле я сдалась. Место это вгоняет в такую депрессию, что напрочь пропадает желание гадать, от чего так трещит голова - от радиации ли, от петляния по разваливающимся селам и зараженным лесам, от разговоров с обитателями зоны, которые считают, что им еще повезло, что они там работают, и готовые рисковать своим здоровьем ради надбавки к зарплате, от приступа радиофобии, - или просто от усталости.
"Достало", - подумала я, и храбро впилась зубами в котлету, искренне уповая на то, что она сделана не из чернобыльских коров. Далее была продегустирована жареная рыбка, - опять же, из расчета на то, что это не та самая рыбка, которую ловили давеча в Припяти рыбаки. Ну, и вечерком, естественно, в чернобыльской гостинице, где нас было на два этажа человека три, я полезла в душ под струи воды с неизвестным химическим составом. В конце концов, как долго человек может жить в таком напряжении в этом проклятом месте, где волки ночами жрут на привязи собак в городе, а дикие кабаны перекапывают рылом огород за местным отделением милиции?
На обратном пути на КПП Дитятки работник милиции обходит с дозиметром нашу машину. Пару раз дозиметр начинает орать так, что ноги мои от страха мгновенно прикипают к земле.
"Да не переживай, - успокаивает он. - Это он так набирает пробу, а когда он молчит, - измеряет... Видишь - отклонений от нормы нет." Забравшись на металлический дозиметр в человеческий рост и положив руки на решетчатые панели сбоку, с облегчением наблюдаю, как на табло загорается надпись "чисто".
Ну, и что это значит? Что я не облучилась?
Нет, это значит, что на тебе сейчас нет радиоактивных частиц. Надеюсь, - неожиданно улыбается он, - ты не разочарована. А то есть тут народ - как зазвенит дозиметр, сходят с него, как герои...
На въезде в Иваньково лежит на перекрестке гигантское яйцо. Кто его снес, местные жители не в курсе. Говорят, это яйцо - символ будущего. Может, что-то здесь еще родится...
Чернобыльские рассказки. Начинаю с конца... Авось так веселее будет.
Часть восьмая, посвящается hgr
Когда-то в районе нынешней зоны отчуждения стояли 18 церквей (и 6 синагог, для интересующихся). Одна из чернобыльских легенд гласит, что в начале прошлого века бегал по селам юродивый, показывал на церкви, и приговаривал: "Эту разрушат, и эта сгорит.. А вот эта - будет стоять". Большинство церквей и вправду были разрушены в 30-е годы прошлого века, еще две сгорели после аварии на ЧАЭС. Осталась только одна церковь - свято-ильинский храм в вахтенном поселке Чернобыль. По воскресеньям на службу в нее свозят самоселов из окрестных деревень, и прихожане потихоньку своими силами пытаются восстановить ее во всей красе 18-го века.
70-лентний Иосиф Францевич Брах месяц своими руками отделывал по чешуйке золотую маковку. При знакомстве неожиданно заводит разговор про Израиль: "Мы все тут за Израиль переживаем. Может, теперь, когда Арафат назначил этого нового премьер-министра, вам легче будет. Знайте, что мы в Чернобыле вас поддерживаем".
"Вы знаете, люди нас называют таким оскорбительным словом - "самоселы", как будто мы тут на чужое пришли, - с обидой говорит Надежда Удавенко (50), прихожанка чернобыльской церкви, которая проживает по соседству вместе с родителями. - Но на деле это ведь наши дома. Мы - настоящие патриоты этой земли, и тем, что мы здесь живем, мы для нее сделали куда больше, чем все ликвидаторы вместе взятые. Мы верим, что эта земля еще зацветет, и с этой церкви начнется ее возрождение.
Нас пытаются выжить отсюда всеми способами. Пару лет назад проезжали на машинах, поджигали села... У кого-то дома сгорели, они перешли жить в другие дома, но не уехали... Мы живем здесь, выращиваем на огороде овощи, едим их - и ничего. У одной женщины тут, практически 40 лет, родилась здесь здоровая девочка. Кто-то по науке живет, а кто-то - верой."
Как вы сами сюда вернулись?
Я видела из окна дома пожар на станции. Помогала эвакуировать людей из Припяти. А сама осталась здесь. Я была учительницей, пыталась привить детям любовь к своей земле. Если мы здесь не останемся, то кто же? Эту землю можно возродить только любовью. В 86-м мы были в таком шоке, не знали, что делать, куда податься. И я, как многие тогда, пришла в эту церковь, не понимая даже элементарных слов молитвы. Но как отпустило... И я тут осталась.
Иерей Николай Якушин, сам бывший чернобылец, приезжает из Киева со своей матушкой на несколько дней в неделю на службу. "Радиация, конечно, есть, но есть и чудеса, - говорит он. - К примеру, в самой церкви уровень радиации ниже, чем в моей киевской квартире. А на алтаре радиация нулевая. И все иконы сохранились, хотя были попытки взлома церкви...
Все-таки бог бережет свое святое место. А в прошлом году Владыка разрешил нам ввезти сюда мощи Агапита Печерского, который исцеляет безнадежных больных. Чернобыльская земля тоже поражена безнадежным недугом. Но мы верим в чудеса."
У отца Николая есть еще одна мечта - основать в Чернобыле исторический музей.
"Вы не представляете, какие здесь есть потрясающие места, - с воодушевлением говорит он, разворачивая карты. - Старообрядный скит, древние развалины, курганы..." Заслушавшись его, рисуются картины возрождения Чернобыля, и энтузиазм его так заразителен, что хочется схватить лопату и бежать на раскопки. На пару минут забывается, что шанс откопать в зоне могильник радиоактивных отходов куда выше, чем какой-нибудь курган...
